Пикник на обочинеПикник - это рок-группа из Питера. Старичьё - их лидер 55-го года рождения. Да ещё и зовут его Эдмунд Шклярский. Для сравнения - Макаревич - 53-го года. Впрочем сравнивать их нельзя. Разве что возраст... Пикник никогда не был так широко популярен, как Машина. Но у Пикника, всегда и везде, были фанаты - я один из них. В России Пикник собирает стадионы и очень большие концертные залы. Всё остальное про Пикник можно прочесть в сети - а эта статейка главным образом не о Пикнике. Она об обочине. Я узнал, что Пикник едет в Канаду. Это было в начале июня. Увидел на мордокниге, навёл справки - вижу, и вправду едут! И будут выступать в Торонто. Мне 46 лет - то есть юношеская горячность уже несколько прошла, но я был готов ехать на Пикник в Торонто. В Ванкувер не поехал бы, а в Торонто - был готов. Концерт был назначен на конец сентября, но я начал искать попутчиков прямо сразу. А потом решил - дай-ка я напишу этим людям емейл - вдруг отзовутся!... И написал. Написал, что я монреалец, что слушаю Пикник со дня основания, и что в Монреале я, такой, не один, и почему они не едут к нам? Я даже, предложил свои услуги по организации концерта. И мне ответили. Написали, что заедут в Монреаль, помощь им не нужна, а концерт будет. Ура! Не надо ехать в Торонто. (Признаюсь - я лелеял тайную, розово-голубую надежду, скорее даже мечту, что мне дадут "разогрев" перед Пикником. Но я опоздал - ещё одна несбывшаяся мечта! Ну ничего, какие наши годы!) Лето прошло, начался сентябрь, день концерта приближался и наконец настал! В газете прописали, что начало концерта - в 8 вечера. Это был случай так называемого вранья. Впрочем претензий нету - газета ведь это не придумала. Зал - Theater Plasa, на перекрёстке St-Hubert и Beaubien. Я и не подозревал. что на St-Huber, сплошь занятой магазинами может быть концертный зал, но он есть, и преотличнейший. Малость смахивает на церковь - очень высокие потолки, здоровенный балкон с баром и ещё один бар внизу, на площадке для танцев. Зал небольшой, а билетов было выпущено 500 штук. Если бы пришло 500 человек, в зале можно было бы пребывать в вертикальном положении даже поджав ноги - толпа не дала бы упасть. И тут я подхожу к одному из чувствительных моментов - в зале было весьма просторно - на собирающий стадионы Пикник, явилось максимум человек 200. Как по мне - так просто замечательно - не люблю толкотню. А вот каково было выступавшим и организаторам - сказать трудно. Но простите, я забежал малость вперёд. У входа в зал я оказался в половину восьмого. И оказался я, в половину восьмого, шестым ожидающим. К восьми нас было человек 50. Зал был закрыт. Большинство людей вокруг меня, дисциплинированно купили билеты заранее. Я, помня историю с концертом Крематория, решил купить на месте. На Крематорий-то пришло всего 100 человек! Люди с билетами были несколько встревожены возможностью отмены концерта, но возник слух, вскоре подтвердившийся, что двери откроют в пол-девятого, группа разогрева (опередившие меня негодяи!) начнут в девять, а сам Пикник - в 10. Никто особенно не возмущался. Даже приехавшие на концерт из Оттавы - а таких было человек 10, как минимум. В четверть девятого подошла служба безопасности - три огромных мужика - все трое местные. А в пол-девятого двери открылись и все смогли зайти, и я спокойно купил себе билет (вопреки ещё одному слуху, что билетов уже нету) и начал обзор помещения. Больше всего, конечно, это место подходит для дискотеки. Стульев там негусто и все они барные. То же и со столами. Зато сколько места для плясок! Я уселся на ступеньках около будки звукооператора и немедленно завёл разговор с двумя девушками, облюбовавшими этот закуток до меня. Девушки к моим старческим заигрываниям отнеслись прохладно, но снисходительно. И мы успешно скоротали время до выхода на сцену группы разогрева - это был Волшебный Крым, только под каким-то другим названием. Впрочем и репертуар у них был потяжелее. Но у микрофона был всё тот же Став Аю-Даг - фронтмен Крыма. Играли они громко и непонятно, так, что мне всё время хотелось залезть в будку звукооператора и начать давать ему советы, а то и, изловчившись, самому двинуть ползунок-другой. Впоследствии оказалось что звукооператор (как и Став) тут не при чём, а дело было в том, что сидел я - дурень, в мёртвом углу. В любом зале есть такое место, где хоть убейся, а звука не будет! А будет один шум. Когда заиграл Пикник, я пошёл поближе к сцене - там звук был отличный. Пикник играл вчетвером - сам Шклярский, басист, барабанщик и клавишник. Я бесновался посередине зала, окружённый такими-же старпёрами как и сам. Впрочем нет, молодёжь тоже была, но не преобладала. Мы подпевали, приплясывали и встречали и провожали знакомые песни ужасающими воплями и заливистым свистом. Наслаждались жизнью в полный рост. И посреди всего этого праздника, когда я, уже порядком надорванным горлом, вопил: ... Будто я - египтянин И со мною и солнце и зной И царапает небо когтями Лёгкий сфинкс, что стоит за спиной, на меня внезапно снизошло вдохновение. Я понял, что должен взять у Шклярского интервью и напечатать его в газете - во первых, чтобы люди знали насколько я крут - раз целый Шклярский даёт мне интервью, а во вторых, чтобы все могли причаститься! Ни секунды не медля, я выхватил телефон и начал составлять список вопросов. Объявили антракт, и я, лихорадочно печатая на ходу, помчался договариваться с организаторами. Крепкий мужик с русыми кудрями, чутко выслушал мою брехню, о том, что я ведущий репортёр всей русской периодики Монреаля, а выслушав сказал мне, что Шклярский интервью не даёт. Вообще. Какой страшный облом!... После антракта я спустился в зал в злобном настроении. "Подумаешь, звезда!..." , - горько плескалось у меня в голове. Я может тоже автор-исполнитель, и поэт и музыкант! А интервью - всегда даю! Все два раза, что просили. Тем временем Пикники вышли на сцену и чтобы напомнить мне, кто они, а кто я, заиграли вступление к "Интересно". Толпа завопила и засвистела, все задрали вверх руки с пальцами, а невозмутимый Шклярский в своих чёрных очках стоял с гитарой у микрофона и камлал... Интересно, интересно... Не иметь того, что хочешь... Смотреть как играют с травою Ленивые, сонные косы... Рефлексировать стало некогда. Я напряг охрипшую глотку и проорал "Интересно" до самого конца со всеми повторами, и даже махал специально купленной перед концертом зажигалкой. А в голове у меня, всё поворачивался вокруг своей оси, на экране моей Люмии, список вопросов к Эдмунду Шклярскому. Интересно, как его зовут в жизни, люди с которыми он общается изо дня в день? Не может ведь быть, чтобы звали Эдмундом? Или может?... И вдруг сдвинулось что-то в моей голове, а значит и в мире, зал вокруг меня пошёл кругом, бар, звукооператорская будка, сияющая огнями сцена, понеслись широкой, смазаной спиралью и разноцветной лентой исчезли в темноте. Я же оказался сидящим на высоком барном стуле прямо на сцене. В спину мне светил одинокий голубой прожектор, а напротив меня сидел на таком же стуле Шклярский, в чёрных своих очках, и прожектор светил ему в лицо. Глядя на это костлявое, треугольное лицо инопланетянина, с огромным голубым лбом, я сначала даже растерялся, а потом понял - вот он, мой момент! В зале было пусто и так тихо что оба мы слышали, как в баре капает из крана , и капли падают в оставленный в раковине стакан. Плюх... плюх... плюх... И в этой тишине я услышал свой собственный голос, который спрашивал, - Скажите, Эдмунд Мечеславович, как Вас зовут в повседневной жизни? - Смотря кто... , - голос Шклярского звучит совсем непохоже на то, что я ежедневно слышу из колонок моей машины. Без ревера и примочек, без микрофона и ориентального наплыва, это обычный голос, голос незнакомца. - Например Ваши музыканты. - Мои музыканты зовут меня - Эд. - А как Вас зовут репортёры, берущие у Вас интервью? - Вам же мой промоутер сказал, что я не даю интервью. Вы думаете, он врал? - Я думаю, он плохо информирован - я читал Ваше интервью с Сергеем Горцевым, кроме того Вы давали интервью на телеканале Москва24. - А Вы что, мой друг Сергей Горцев, или второй по величине в России телеканал Москва24? - Нет, но мы уже сидим здесь, друг напротив друга, а у меня всего пара вопросов!... - Зовите меня по имени-отчеству. - Прекрасно, спасибо Вам, Эдмунд Мечеславович, меня, кстати, зовут Каркисар Елбаздукоевич! Губы
Шклярского
неуловимо
сползают
уголками
вниз и тут же возвращаются в
прежнее, каменное состояние. - Я постараюсь запомнить, - говорит он. И
немного помедлив, добавляет, - Но не обещаю. - Безразлично - я провёл здесь всего шесть часов и по улицам не ходил. - Как Вы относитесь к тому что зал не полный? - Никак. Он явно не хочет разговаривать. Что делать? Нахамить что-ли? - Эдмунд Мечеславович, Вам не доставит большого неудобства снять очки? - Не больше и не меньше, чем если бы я снял штаны. Вот чёрт!... - Как Вы относитесь к тому, что Ваши новые песни принимают не с таким восторгом как старые? - Всему своё время... Песня должна созреть. - Как Вы относитесь к марихуане? Мой друг рассказал мне, что был на Вашем концерте в Москве, и пробрался к Вам за сцену и просил приехать к ним - в Воркуту, а Вы, якобы, сказали ему, - Будет трава - приеду! Молчание... затем, - Ваш друг сказал неправду - такого разговора не было. - А всё таки, как насчёт марихуаны? - Без комментариев. - Как Вы себя чувствуете исполняя раз за разом те же самые, старые песни? Ян Гиллан утверждал что ему не надоедает, и что он относится к этому как к езде каждый день на одном и том же мотоцикле - мотоцикл тот-же, но ездить не надоедает. - Согласен с Гилланом, хотя на мотоцикле не езжу. - Эдмунд Мечеславович, Вы считаете себя поэтом? - Послушайте, Кар... как Вас там... Вы в какую школу журналистики ходили? Какое это имеет значение - считаю я себя поэтом или нет? Главное чтобы остальные считали меня поэтом - и они считают. - Не сердитесь, пожалуйста, я тоже считаю Вас поэтом! Просто я и сам пишу песни, и хотелось сравнить самоощущение... - О боже... , - Впервые на лице Шклярского появляется отчётливая эмоция. Это смесь гадливости и отчаянья. - Прошу прощения!, - панически восклицаю я. Кажется моё интервью идёт не совсем как я себе это мыслил... Собираюсь с духом, заглядываю в телефон. - Эдмунд Мечеславович, мне 46 лет, Вам 56. Вы верите в любовь? - Верю, - ядовито отвечает Шклярский. - Я вообще очень доверчив. В моём списке остаётся последний вопрос. - Вы захотите ещё раз приехать в Монреаль? - Только если получу твёрдые гарантии, что Вас не будет в зрительном зале!...
Н-н-н-да-а-а... Нехорошо получилось. Я делаю глубокий вдох и обнаруживаю себя вцепившимся в стойку бара, на сцене Шклярский чудодействует у микрофона, а толпа в зале страшно орёт - Так бывает когда Слишком много в крови Серебра-а-а-а-а-а-а-а-а!!!
- Серебра-а-а-а-а-а!!!, - ору я со всеми вместе, и полностью прихожу в себя. Я обжёг большой палец об раскалённую зажигалку, на лбу у меня испарина, коленки дрожат, но в остальном всё в порядке, и люди вокруг ведут себя совершенно естественно. Значит я не падал в обморок и не исчезал из зала. Ну и дела - а всего-то выпил бутылку Лосиной Головы! Мне в голову приходит ещё одна ослепительная идея - в руке у меня телефон, а на нём таинственным образом запечатлены ответы Шклярского! Я подкараулю его на выходе со сцены и стану шантажировать - если он не даст мне реального интервью, я опубликую выдуманное! Решено. С этого момента я уже не думаю ни о чём а продолжаю прыгать и орать до самого конца шоу. Пикники ведут себя очень достойно, ушедши со сцены в первый раз, дожидаются оваций, выходят обратно и поют ещё две песни! Кода к последней песне недвусмысленно даёт понять - это Кода. Всё. Мы отработали. И они уходят со сцены. Вот мой момент! Но увы, три огромных бугая-охранника не дают мне ни единого шанса. Как там говорил Майл Тайсон - у каждого человека есть хороший план - до тех пор пока ему не дадут по зубам. Всё рухнуло, и пообщавшись ещё немного с девушками (безуспешно) я иду по Бобьену к своей машине. Эх, какой был концерт! Какой концерт! А в ушах звучит и бьётся магический голос в магическом ритме:
Я пущенная стрела И нет зла в моём сердце, но, Кто-то должен будет упасть Всё равно. |