СодержаниеОбзорные и всякие другие статьи про клуб "Chez Eux" - печатались в газетах и были вывешены на сайте chezeux.infoПосле вчерашнего Субъективная реальность Внеплановый концерт След от ноги слона "Chez eux" означает "У нас" Вечер в Кремле Серия вторая - Мумия возвращается! Шоу№33 - половое Вечер памяти Высоцкого Выступление Коновалова Закрытие "Chez Eux" Статьи напечатаные в "Месте Встречи" Цветы жизни - полевая агрономия Дети подземелья Пикник на обочине Жека уходит. Разные опусы О бедной анашке замолвите слово Великое противостояние Я - пидарас |
После вчерашнего...Херово поутру. Дождь. Спать охота. Башка болит после всех этих сигарет, которые я, вообще-то некурящий, вчера высосал. И масса дел. Дела не в очередь выстроились передо мной, в ожидании, когда же я займусь ими. Дела окружили со всех сторон. И каждое дело злобно щерится и норовит ухватить за штаны. Дескать – а ну! Пшли на хуй! Единственный способ прогнать бесконтрольную свору – это заняться делом, которое к своре не принадлежит. Итак, вчерашний концерт в Chez Eux.Несмотря на отчаяные попытки запугать зрителя грядущим аншлагом – зритель пришёл как всегда. И аншлага зритель не увидел. Такого как в прошлый раз, во всяком случае. Что тут скажешь? Единожды солгавши – кто тебе поверит. Видимо, это судьба. Или надо каждый раз приглашать RUN. Но на мой вкус – лучше чтобы как вчера. Кислороду побольше. А без него в моём возрасте уже трудно. Горемычный Зиваг, запуганый Гришей до судорог, мерял ковры Chez Euxs нервическими шагами, заливая их холодным потом с ладоней. Время было садиться на эшафот, но кворума не было. А смерть красна на миру. Впрочем, Зивагу сказали, что самый толстый гвоздь программы забит не будет. Жека по прозвищу Кошмар приехать не смог. Увы... В кино он выглядел чертовски динамично. Хотя, забегая вперёд, надо отметить – не динамичнее Клюквы. Ну а раз нету Жеки – Зивагу можно было начать и попозже. Он и начал. На этот раз Зивагу помогало Собрание. В двух песенках из 10. Помогло ощутимо. Чрезмерно никто не лажал - сказались репетиции. Словом, Зиваг остался доволен. С одной стороны его астрального тела торчала Ромина гитара, воткнутая по черенок, с другой он был истыкан блистательными палками Олега (прошу меня правильно понять), центральный сгусток его атмана был насквоз пронзён Диминой трубой и утрамбован басом аж двух басистов. Зиваг не мог быть счастливее. Тем более что и солируя, заметно он не лажал. Вечер был воистину украшен нехилого размера экраном, на который проецировалось всякое разное интересное. Были прокручены концептуальные мультики, после которых по воздуху ещё некоторое время тяжеловесно порхали сорваные башни. Было несколько авторских проектов – я запомнил три. Фильм Бориса Сиднёва о 911 – болезненная тема, но фильм запомнился не поэтому. Было в нём нечто цельное по настроению и сюжету. И сделан хорошо – дилетантством не пах. Толик предъявил съёмки зимней воды, ненавязчиво сросшиеся с его выступлением (об этом позже), ну и Майкл Добрый выкатил ролик о Монреальских граффити. Кино что надо. Пожалуй, даже слишком привлекающее вгзляд – у меня заболела шея от переключения между фильмом и игравшим Собранием. Сам, впрочем, виноват – сел не там где надо. Кстати, о посадках – не я один сидел не там, где надо, чтобы увидеть всё в лучшем виде (всё – и экран и музыкантов), но что уж тут поделаешь – мощности в распоряжении Chez Eux не безграничные. Где вы, спонсоры? Оцените порыв и стремление, дайте денег и наполнитесь гордостью оттого, что Chez Eux переедет в мощную студию и будет выступать в просторном зале – например в доме напротив! Чёрт... что это под ногами?... А... да это же моя откатаная губа! Раз уж речь зашла о том, что на стенах – на стенах висели картинки. Эз юзуаль канешно. Картинки поставил некто Сергей Дубровин, которого мне так и не удалось увидеть, хотя Гриша говорил, что он забегал на огонёк. Картинки мне занравились до ужаса, искусные – вот слово, которое пришло в голову. Мелкая такая, штучная работа цветной тушью – да ещё и на бересте. Говорили люди, что художник принимает заказы на такие же картины на материале заказчика. В смысле, на собственной его, заказчика, шкуре. Наколки то-бишь. Может врали... Был кожаный дракон – весьма страшный, с настоящим черепом. И была картина писаная маслом. Красивая картина и тоже с двойным дном. А может и с тройным – не дали поглядеть как следует. Ходили мимо и пихались. Картины будут по слухам висеть до следующей тусовки. Но - вернёмся к действу. Итак, Зиваг был сменён фильмом Бориса Сиднёва, а вслед за этим на сцену вышли янки – Толик Курлат и Клюква. Толик сказал, что он из Москвы – я даже не поверил. Его музыка и стихи и манера исполнения навевают мысли о некоем Владимиро-Суздальском Будде пополам с Садко, который когда-то курил хорошую индийскую траву, но потом понял, что можно и так. И начал петь. И до сих пор поёт. Вот уже тысячу лет. Толик крепко держится корней и знает, что это правильно. Суеты в нём нету. Но это не равнодушие типа «Ебись всё конём!», а просто – не суетится он. Не моросит. Под пение Толика хочется сесть на берегу абсолютной реки и больше оттуда уже не вставать. Причём если Толик встанет и уйдёт, то и река исчезнет. Или в лучшем случае превратится опять в Сан Лоран. Толик покорил моё сердце исполнением Белых Роз Майского Лая. Я стал подпевать и маленько всё испортил, но всё равно было круто. А то знаете этих – морщат носы, как в нечищённом сортире, типа – Белые Розы?!!! Да это же мать всего отстоя!!! И всё такое... Идите в жопу, ребята. Будьте проще. Совершенно неожиданно для меня Толик вписался в джем сейшн, который был задан в жёстком ключе. И вписался без швов. А под конец моего пребывания там ещё и оттопырил какой-то небывалый музыкальный инструмент похожий ... хрен знает на что... и извлёк из него вполне осмысленные звуки. Короче, не знаю как Толик, а я думаю – он приехал не зря. Клюква – личность в шапке. Во время выступления Толика Клюква сидел со своими перкуссионными приборами где-то сзади и существование обнаруживал только чётким и ненавязчивым ритмом. Ритм ложился рядом с музыкой Толика, и им было хорошо. По окончании Толиковой части Клюква сместился ближе к центру и для разгону взорвал небольшую музыкальную петарду, чтобы слушатели отвернулись наконец от Толиковой реки и поняли, что рядом Город и в нём Клюква с гитарой, и гитара эта, вроде та же самая, на которой играл Толик, вдруг зарычала, закричала и стала опасной. Гляну в телек: дым и чад, поколенье молодое Все с гитарами кричат, как перед большой бедою - пел когда-то Визбор. Наверное, он не понимал этого крика. Хотя и был великим человеком. Я великим человеком не был, но крика этого тоже не понимал. И тут вот, в 40 лет, я вдруг его понял. Мало того, до меня наконец дошла «Электричка» !!! Но «Электричка» была потом. Сначала Клюква пел другие песни. Бывает дыра такая, знаете, вроде труба в стене. Большого диаметра, но ничего особенного. Вот Вы подходите к трубе, заглядываете внутрь и в этот момент оттуда начинает хлестать чем-то таким.... прямо не знаю. Напор большой, выдержать трудно, но отходить не хочется. Сырая энергия хлестала тропическим ливнем. Все промокли. Даже я промок! А Вы себе не представляете размеров моего зонта. После часу ночи я уже было помер. Равнодушно курил анашу, сидел на табуретке и вяло думал – Ну когда же блядь меня уже увезут домой! И тут Клюква! Клюква поднял меня из мёртвых. Поднял так за шкирку, из какого-то говнистого состояния, и подставил под эту свою трубу. И как ливанёт! Не он один конечно, но он явно был детонатором. И я ожил и затопал ногами и засвистел! Подобные Клюкве люди сотни лет назад бродили по Руси с гуслями и вертепами и веселили народ по деревням и весям. Живучее явление. Не зря приехал Клюква. Собрание выступило блистательно. Хотя Гриша ходил потом и сокрушался - как много они стали лажать. Это от общения с Зивагом. С кем поведёшься – так тебе и надо. Играли прозрачно и мощно. На редкость дружно. Впрочем, это я со зла. Вовсе не на редкость. Вот почему, стоит людям один раз быть не в настроении и сыграть без большого подъёма, как всё начинают помнить про этот один раз и говорить – Да, они конечно молодцы, но неровно у них, неровно... да... Прямо как фидбэк на Ebay. Один херовый получил и уже не 100%. Не бывает 100 процентов, товарищи, не бывает. Когда Deep Purple последний раз приезжали в Монреаль – я не вынес и пошёл. А они давали два концерта в день. Я попал на второй. Было видно, что это второй. Но тем не менее – это были Deep Purple! Собрание сыграло как Deep Purple на первом концерте! Был драйв, была труба, гитара и барабаны. Был бас, чтобы слышать который потолще я даже сел рядом. На Deep Purple небось так не сядешь... Будем пользоваться случаем, пока Собрание не забурело и не перебралось через дорогу. Винс задушил французской песенкой и выявил драйв похлеще гришиного, что я считал не особо возможным. Всё выступление Собрания я просидел с забитым косяком за ухом и даже не взорвал его – было незачем. А потом был джем сейшн... Ух! Ваще, вылез из своей берлоги старый рок-медведь Майкл Добрый, ухватил не говоря худого слова бас гитару и как в натуре начал! Учитесь, господа, учитесь пока Майкл жив! За барабанами материализовался Олег, и возник драйв. И потом пошло-поехало. И Клюква, выдавший невообразимое поппури на пределе мощности души, и бедный Рома, которому полагалось бы лежать в постели, есть мёд и пить аспирин, и Гриша, вступивший в битву, короче - эпос, да и только. Посередине всего этого дела вступила анаша, Олег стал напоминать Шиву количеством рук, и я понял, что объективность уже съёживается. Поэтому о своих впечатлениях о дальнейшем распространяться не стану. Кроме того, вскоре после этого я таки ушёл по стариковски домой, пожавши всехние руки и поблагодаримши за отвязнейшую тусовку. Вот так вот господа, а вас не было! Тут, конечно, найдётся какой-нибудь критик, тоже побывавший там и повидавший и послушавший всё, который скажет – да чё там в натуре, ничего особенного, не пиарл блин джем и не блэк факинг саббас – захвалил бля. Да, ребята, я хвалю. Ну нравится мне – вот я и хвалю. Вам не нравится – так ругайте, никто не станет гоняться за вами с тяжёлыми предметами, чтобы убить за критику. Ругайте – не мохайте. А я буду хвалить. Мне нравится. |
Субъективная реальностьК содержаниюЗаполнен зал, в котором было пусто, На сцене свет, а в зале меркнет свет, Сейчас вас будут развлекать искусством Сегодня просто плановый концерт А. Макаревич Народу пришло до хрена. Пришли все – и Монтекки, и Капулетти, и вообще вся Верона пришла. Или то было в Пизе?... Не помню. Концерт ожидался не просто плановый. Он ожидался разноплановый и оказался таковым на самом деле. КЛПшная часть, хоть и строго некурящая, создала небольшую толпу. Но сидячих мест более-менее хватило. Взрывал Сергей Гончаров из Новосибирска. Субъективные восприятия двоились. Сергей знал, что фурора не вызовет, и не был этим особо взволнован. Было видно, что денег он пением не зарабатывает. Было так же видно, что в себе он уверен и гитара для него - родная. Атаковал без страха, а пел в основном Шекспира и Бёрнса на свою музыку – весьма самобытную. Субъективно (это слово появится здесь ещё не раз) понравился стиль – просто, порадовал так. Ну и не лажал человек так, чтобы уж придраться. Шекспир в исполнении Сергея оброс таки плотью – а до того виделся Пэсу* эдаким сушёным экспонатом из гербария. Была исполнена и пара совсем своих песен – в традиционно бардовском ключе. Под хорошую гитару. Браво Сергей! Гитара по кругу вышла малость непривычная. Субъективно, единственными кто был готов к бою, оказались Саша и Галя Балахнины. Старая гвардия всегда на посту. Остальные выявили мандраж и захваченность врасплох. Впрочем надо отметить Хани с Ниязом, не по детски замутивших Цоя. Услыхав про Цоя Пэс встал и быстро ушёл курить. Но Цоя играли лучше Цоя и Пэс пришёл назад – слушать. После Цоя была сбацана ещё одна песенка – тоже нетривиально. Хани пилил на электрогитаре без страха и упрёка – звучало душевно. Субъективно, звучало вообще хорошо. Нияз малость вёлся. А если бы не вёлся то пение его тянуло бы на громкие крики «Во ништяк!» из угла в котором окопался грубый Зиваг. Но и так было зашибись! Спасибо Нияз и Хани. Собственно что там изгаляться – КЛПшный народ привык совсем к другой «Гитаре по кругу» и у микрофона просто стремался и не выдерживал груза ответственности. Лиха беда – начало... (представляю – субъективно конечно - Гришин понитейл встающий дыбом от ужаса предчуствия того что подобное может войти в систему). Под конец КЛПшного отрезка начал валить народ. Поющим было всё труднее и труднее. Но всё когда-нибудь кончается, кончилось и бардовское отделение. Антракт, вздохи облегчения. Да, чуть было не забыл пожаловаться – хотя конечно толку будет мало, как от всякой жалобы. Надо было прямо на месте наехать... Две герлицы под окном – на диване рядом с кибордом – трындели весь концерт, будто встретились после долгой разлуки только вот на эти полтора часа и должны будут разойтись навсегда сразу после. Одна из них совершила не менее 15 вояжей поперёк аудитории. Всё во время выступления. Хорошо бы она почитала эти строки и поняла, что хотя посмотреть на неё было приятно, но лучше бы она сидела (раз пришла) и сидела с закрытым ртом. Так уж повелось на концертах – рты должны быть открыты у тех кто на сцене. А у остальных закрыты. Попкорн что-ли начать раздавать?... Пара слов про художества на стенах – картинки, писаные маслом, Пэс уже видал неоднократно, а вот рисунки карандашом увидел впервые. С того места где он сидел показались они ему детскими рисунками. Подошедши вплотную, Пэс понял – рисунки не детские. Графика была филигранная. Браво, Аня! Народ тем временем подваливал безостановочно. А на сцену выходил Третий Глаз, вдохновляемый человеком по имени Став. Пэс не видал Става лет эдак шесть или семь. С тех пор, как увидел его в первый раз на сцене рок-кафе в центре города. Тогда Став понравился Пэсу раскованностью – будучи вокалистом, он сразу признался, что простужен, и весь концерт перемежал у своего рта микрофон и пакет с молоком. С тех пор раскованности у Става не убавилось, а благодаря тому, что Пэс сидел недалеко от сцены, ему досталось гораздо большая доля Ставьей харизмы, чем в прошлый, далёкий раз. Пэс гадал, чем вызвано такое живое веселье и тёплая, подвижная энергия Става. Выбор колебался между коксом и метом. В конце концов Пэс утвердился во мнении, что это всё-таки мет. Забегая вперёд, нужно отметить, что Пэс ошибался. Уже отыграв свою часть и даже взлабнув малость джема, Став засунул улыбающуюся голову в берлогу рок-медведя Майкла, где Пэс трудолюбиво сосал могучий косяк. - Хапнешь? - предложил Пэс. - Нет, - сказал Став. - High on life. Почему я всегда так плохо думаю о людях, подумал Пэс. Вблизи Став и впрям был похож на человека который high on life. Да и как будешь петь под метом если от него челюсти сводит... Вернёмся к выступлению. Третий Глаз, субъективно, уматно оттопыривал бессмертные произведения Борис Борисыча в аранжировке Става. Кроме признания славы, Борис Борисыч получил от раскованного (хорошо ещё что не подкованного!) Става пинок-другой под зад, что выразилось в публичном заявлении о несовременности Борис Борисычевой музыки и обвинении его в других, хотя и менее смертных грехах. Но Пэсу музыка Става понравилась не меньше, а то и больше оригинальной. Иногда и яйцам приходится учить зазнавшуюся курицу. Команда Става – жаль не знаю имён – была хороша. Хороша была даже вокалистка которую Пэс услышал всего один раз. Хотя видел всё время. Собственно Пэс, скажем откровенно, пялился на вокалистку в течение всего выступления Глаза, благо жена его к тому времени уже ушла. Ему в ней (в вокалистке, как собственно и в жене) нравилось просто всё. Барабанщик играл отлично и то же басист. А это великое дело! Став щедро поливал округу неразведённым драйвом, и даже КЛПшные люди сурово взиравшие на сцену с камчатки Шизо, благосклонно хлопали. Зрительская масса похоже состояла процентов на 30 из поклонников Глаза, но и остальные семьдесят реагировали весьма живо. Тем более что было уже позже 10 и КЛПшный бан на курево с грохотом обрушился. Херово что пиво кончилось, но веселью это не помешало. Отыгравши с блеском, Став и Ко. были замещены Собранием Сочинений. Среди испытанных временем переплётов Собрания блестел новый басист. Блестел что надо - Пэс приторчал не по детски. Коварный Гриша не стал выбегать на сцену и кричать - Эй братва, хорош пиздеть - Собрание выступает! Вместо этого Собрание заняло свои места и начало, нахально игнорируя публику, подстраиваться и отлаживаться. Привычный народ терпеливо слушал. Шли минуты. Пэс ощутил укол недоумения - раньше такого не было. Зелёный шум оркестровой ямы продолжался. Какого хуя? думал Пэс. За этими тягостными размышлениями он едва не пропустил того чудесного момента, когда в оркестровый шум пробрался ритм. Через 10 секунд Пэс всё понял, а ещё через 10 Собрание уже лабало на всю катушку и никто в Шизо не разговаривал даже шёпотом. По ходу этого выступления произошло беспрецедентное событие, заслуживающее красной записи в летопись Шизо, шрифтом семьдесят второго размера. Воркутинский саундхакер Эдик, который никогда, нигде и никого не хвалил, а напротив, всех, всегда и везде громогласно критиковал, этот самый Эдик, сидя прямо рядом с Пэсом, вдруг сказал, - А хорошо играют! Пэс промолчал. Это была явная галлющинация, и реагировать не стоило. Но Эдик не унимался. Следующей галлюцинацией Пэса был тычок в рёбра и повторное "А хорошо играют сегодня! " - Чего?, сказал Пэс, решив, что сможет отбрехаться, если ему всё померещилось. - Хорошо играют, говорю!, сквозь рёв электрогитар, чуждый нашей молодёжи, проорал в третий раз Эдик. Пэс осознал, что это было на самом деле, и просто охуел. Но играли и вправду очень хорошо. Никто ниоткуда не торчал, звук был отлажен и музыка изливалась без помех. Зачёт, однако. Последовавший за Собраним джем Пэс не принял близко к сердцу. Сначала воздух сотрясал Глаз. Их сменила Могучая Кучка - рок-медведь Майкл с рок-бизоном Рашидом вспоминали Молодость с Большой Буквы, подгоняемые и догоняющие фанк-пантеру Олега. На это стоило посмотреть и это стоило послушать, но, пораскинув остатками мозгов, Пэс решил, что запись этого джема он не стал бы держать у себя в машине. Не потому, что плохо, а потому, что кайф был весь у играющих. Впрочем, Пэс субъективен. Он просидел почти всё это время со здоровенной сигарой в зубах, на шконке, в пустой берлоге Майкла. Слышать - слышал, но душой вовлечён не был. И ничего из последующего уже не тронуло чёрствую душу Пэса. Кроме разговоров с Аней и Гришей о невесёлых реалиях и ещё менее весёлых перспективах организма по имени Шизо. Но это - совершенно отдельная тема. _________________________________________________________ * Пэс (ПЭС) – Пишущий Эти Строки, aka Каркисар Харрагидумагов |
Внеплановый концерт в ШизоК содержаниюУ Стругацких, в повести «Жук в муравейнике», прогрессоры писали отчёт о событиях на месте происшествий весьма оригинальным образом. Отчёт содержал не описания событий, а описания ощущений прогрессора-свидетеля событий. Происходившее 23 декабря в Chez Eux трудно отнести к событиям, на которых понадобился бы прогрессор из «Жука в муравейнике», но способ отчёта пишущий эти строки решил использовать. Жене моей ассистирует тётенька с Украины. Тётенька прошла сквозь три эмиграции, и проходы были тернистыми. Последняя, канадская, увенчалась-таки успехом. И вот, неделю назад, сдала она экзамен на гражданство, и может теперь голосовать и выдвигаться. Данный этап в своей жизни тётенька решила отметить, созвамши друзей. Компания собралась приличная, но к концу второго часа, и особенно к началу третьего, всё настойчивее стало вспоминаться о том, что в Шизо сегодня праздник. И там можно курить! А у тётеньки курить было нельзя. Кроме того, и курящих не было. Стало быть - ещё и не с кем. Не сказать, чтобы это было единственное соображение в пользу Шизо. Всё это додумывалось уже по дороге. Встречал Гриша, одетый в чёрное. Видимо, траур по ушедшему басисту. Басист – Стас – был хорош. Жаль, что ушёл. О причинах разговор как-то не заладился. Да и зачем? Аллаху виднее, где играть басисту Стасу. Кроме чёрных одежд, никаких признаков траура заметно не было. Клюква был в белом. Может, он буддист или просто не знал об уходе басиста... Народу мало. Воздух прозрачен. Сигарета!... Эх, лепота! Надо всё-таки бросать. Броуновское движение тем временем активизировалось. Первым не выдержал Клюква. Оторвавшись от собеседников, он разбежался и, пинком распахнув скрипящую от напряжения дверь в пространство джема, нырнул в него. И джем хлынул наружу – в Шизо. Гриша радостно щерился – обычно в двери приходилось ломиться ему. Ритм секция сыпала горстями. Потом стало легче и двое напоминали уже сплавщиков на каноэ, летящего по порогам джема, бешено отгребаясь от камней палками, а кое-где и руками. Дима осторожно мерял глубину потока, погружая тут и там крик трубы. Гриша припал к микрофону и стал похож на паука. Дайте мне мой кусок жизни, пока я не вышел вон – пел Клюква. Хотелось дать. Было ясно – выйдет. Не играющие осторожно пробовали темрературу потока ногой – перед тем как нырять. Деловитой походкой, поперёк течения, увиливая от каноэ барабанщиков, пришёл Майкл с безладовым басом. Лицо его выражало готовность к смерти. Равнодушно-точным движением наёмного убийцы он воткнул гитару в усилок. Усилок загудел. Несколько раз неслышно, сквозь рокот джема, сказав «ёб твою мать», Добрый угомонил шумы. Матери усилка было не привыкать... Каденция в исполнении Клюквы походила на удар мерседеса с Дианой об опору моста. Олег с Пашей выпорхнули из неожиданно вставшего каноэ и ещё некоторое время летели по воздуху махая вёслами. От их удара о берег замигали светофоры на Сан Антуан. Гриша с трудом вылез из под тел, с хрустом отломил четыре ставшие ненужными ноги и, в последний раз плотоядно глянув на микрофон, пошёл к стойке. В какой-то момент сцена опустела. Вакуум привлёк Зивага. Дрожащими руками он схватил клюквину гитару и уставился на дыру в обечайке, закрытую какой-то скобой. «Он живёт с ней как с женщиной», промелькнуло в зиваговой голове. Подошедший Клюква, читая на широкой спине Зивага лестные подозрения, объяснился. Как обычно – секс был ни при чём. Привычно разочарованый Зиваг сел к микрофону, но сил не было. Думалось о хуйне. Не стреляй – слабо кричал Зиваг. Хотелось стрельнуть. Зиваг решил, что его хотят убить и ушёл обратно на диван. Набираться сил. Чёрная туча столкнулась с белой. Все, кто хотел поссать – сделали это. За гитару сел Гриша. Прямо из пола вырос Майкл с безладовым басом наперевес и полным отсутствием жалости во взоре. Паша по колено в джеме стягивал каноэ с берега. Олег, последний раз толкнув сзади, запрыгнул на своё место. Клюква сел сбоку. Между ног у него задорно торчал барабан. Дима прицелился трубой в подземный паркинг Белл центра и, надувшись, выпалил дуплетом. По поверхности джема плавали стулья и пепельницы. Были видны редкие головы не играющих. Они плыли глядя вперёд. Некоторые – впереди музыкантов. К берегу никто не грёб. Приближаемся к водопаду, невдалеке уже слышен его грохот. Плыви! Видишь - радужный берег? Коварно вопросил Гриша. Все повернулись и увидели, и подталкиваемые сзади криком «Я бы поплыл» обрушились в бездну... Антракт... Зиваг неотрывно смотрит на вновь опустевшую сцену. На лице его, отмеченом печатью многих пороков, явно видна борьба. Не на жизнь, а на смерть. Борьба между страхом опозориться и желанием славы. Над борьбой незримо, но совершенно явно витает нагуаль Фрейда с огромными расплывчатыми яйцами и причудливым многоствольным хером. Желание славы побеждает. Зиваг стыдливо прикрывая рукой срам входит в джем. Сначала по колено, потом по пояс, хватает гитару и по собачьи отгребает от берега. Зивагу страшно, но он плывёт. Кроме того, он видит, что рядом каноэ. В нём Олег и Паша. Олег – человек поживший и чёрствый. Такой может и утопить, если увидит, что трахнуть нельзя. Надежду внушает Паша – он слишком молод и не может быть столь безоглядно циничен. Он протянет палку помощи. Зиваг плывёт, бормоча про себя забытые песни... Хорошего понемножку. Напёрсточек водки. Ещё напёрсточек.... Говорят что 40 напёрстков водки валят человека с ног. Сигареты Дю Мурье начинают понемногу горчить. Интересно, а как же Гриша с Аней? Они, по моему, весь вечер курят индейские, которые горчат ещё на грядке. Богатыри не мы. Зиваг расслабленно лежит на берегу с сигаретой. К микрофону с гитарой неотвратимо приближается Клюква. К безладовому басу неотвратимо приближается Майкл. К барабанам летят на бамбуковых крыльях Олег и Паша. Их пропеллеры надрывают воздушную ткань Шизо. В их баках пиво Грольш. Дима выкатывает из капонира серебряную трубу и, прекратив внутренний диалог, припадает к ней ртом. Гриша, зацепившись несытым взглядом за микрофон, подтягивает себя к нему, подняв руки - чтобы не мешать росту новых паучьих лап. Зрители молчат и стоят в течении, еле-еле пошевеливая плавниками. Ты говоришь что у тебя по географии трояк – поёт Клюква. Сигаретный дым через длинную узкую щель уходит в открытое окно и обогащает ароматами джема ночной монреальский эфир. Майкл с отрешённым видом льёт драгоценное красное масло в мелкую, но крутую и злую волну джема, и волна становится плавной и пологой. Волна несёт Майкла наперерез каноэ с барабанами. Они затевают лувинг матч. Кто у кого заберёт ветер. Но им не нужен ветер. Они сами ветер. И они река. Таких рек до хуя – скажете вы. Но не можете же вы сказать, что берег одной чем-то лучше берега другой. Кроме того, иной раз, идя от реки до реки, можно ноги до жопы стереть... Не пойду никуда. Может где-то там, за горой, течёт другая река, и рыба в ней и пловцы, и берега плодородны. Но вместо Майкла там скорее всего тот контрабасист-смычковик, что прицеливался издалека на стасово место и желал знать - а сколько? Ну не будет мне по кайфу, если я приду слушать его и буду знать – всё, что есть передо мной – это математика. Зря, зря билась со мной Нина Васильевна, пытаясь внушить мне любовь к тетрагидрогексадодекаэдрам и теореме Ферма. Нету у меня связи с математикой. И не будет уж наверное. Аня в три оборота завернулась вокруг чёрной трубы. Чёрная труба, чёрные одежды, белое лицо. Греюсь – говорит Аня. Труба тёплая! В спину стреляет коварный Дима зарядом серебра и ложатся смертельные очереди безладового Фендера. Приближается водопад. Приближается. Приближается. Чувствую. Раз очарованный, два очарованный, три – поёт Клюква, кричит Клюква, молчит Клюква и бьёт по гитаре, как будто ещё три удара и рай, ещё два... ай-яй-яй... ещё один и он верит в это... ОБА-НА!............... Облака... мы летим сквозь облака, рядом, вертикально вниз, рушится струя джема, мы летим, все вместе, летим, ещё слой облаков – высоко, блядь! Видно внизу! Виднее, виднее, виднее.... Бабамц! Тишина. Гриша, отирая мокрое лицо и бормоча какую-то хуйню, пошатываясь, идёт к стойке. Олег с Пашей, держась друг за друга, пьют тёплый Грольш. Майкл со слегка помягчевшим лицом неторопливо движется к выходу. Дима отсутствующе улыбается. Антракт... Зиваг, нетерпеливо тряся ногой, чтобы сбросить туфлю, рвётся к джему. Зиваг всё понял. Он видел, как ныряли другие, и ему ясно – камней нет. Дно чистое – можно нырять. Зиваг разбегается, ныряет и плывёт. Цепко придерживаясь глазами за берег. Но плывёт. Далеко не заплыл. Может в другой раз... Может в другой раз. Зато сплавал. Доволен Зиваг. Дело сделано. Можно валить. Да и время... Время позднее. Кому как, а мне – позднее. Может, Дима хочет ехать? Нам дворцов заманчивые своды не заменят никогда свободы – поют Клюква с Гришей. Зиваг тоже поёт – он знает слова. Песня звучит удивительно в тему. Песня про Клюкву. Про Диму. Про Гришу и Олега и Пашу. Дима! Поехали домой. Дима в сомнении. Поиграть хочется. Но и домой неплохо бы добраться без больших проблем. На лице у Димы буря чувств. Дима решается и одевает свитер. Но если есть в кармане пачка сигарет – поёт Клюква. Бляааааааадь! Это дослушаем и идём, это - не могу не дослушать. Я нежно болен воспоминаниями детства.... Дима ждёт. Иду к выходу. Вы когда нибудь оглядывались на выходе из Шизо? Это похоже на смерть. Узкий чёрный коридор, вступаю в него, поворачиваюсь, гляжу назад – там люди, которые даже не заметили, что я вышел – они в джеме. А я нет. Я вышел из джема и иду в мир. Дима прикладывает трубу к губам. Теперь он не может уйти. Теперь ему надо дослушать и доиграть. Вхожу обратно в джем. Но я уже чужой джему. Я ушёл. Это моя тень пришла обратно, чтобы увести с собой ещё одного. Чтобы не скучно было возвращаться на улицы, зная, что джем ещё не иссяк. Чёрный грех – самый сладкий. Дима укладывает трубу в гроб. Закрывает. Уходим. Ушли. |
Нога слона в ШизоК содержаниюСтранны дела твои, Создатель. Второй раз подряд в Шизо не курят. Заговор – не иначе... Дима ушёл в берлогу к Майклу и протестуя курил там сигарету за сигаретой высаживая каждую до фильтра за три тяги. А в зале висели декорации и стояло предчувствие театра. А может и предчувствие висело. Пэс и Человек Со Стороны пришли незадолго до девяти. За это им достались последние места. Посмотрим-посмотрим, думал Пэс, бывало и побольше народу, и всё равно ничего особенного. Первым номером был театр. Театр, о необходимости которого столько твердили шизовики, наконец приехал. Пэс никогда не был театралом и ждал действа с некоторой долей равнодушия. И как обычно разглядывал зрительскую массу. Было много взрослых. В смысле больших таких серьёзных дядей и тётей. Это настораживало. В первом ряду на самом лучшем месте устроился человек с толстыми усами и внимательным взглядом. Внезапно Пэс узнал в усаче Игоря Овадиса – весьма известного театрального режиссёра. От возбуждения Пэс воткнул палец в бок Человека Со Стороны и прошипел – Овадис! Человек Со Стороны, в отличие от Пэса, театралом был всегда. И Овадиса заметил давным-давно. Дело принимало совершенно неожиданный оборот. Не мог же Овадис прийти на заведомо плохой спектакль. Тем временем спектакль начался. Пэс начал вспоминать всё что ему было известно о театральных стилях, о Станиславском и вообще о театре. Он готовился получать правильное впечатление и толковать образы. В голову постоянно лезла Женитьба Гоголя в постановке театра Колумба из Двенадцати Стульев. Происходящее на сцене Пэсу было непонятно. Он изо всех сил старался объединить зрительный ряд со звуковым и сделать из этого логический поток, но у него не выходило абсолютно ничего. Пэс попробовал отсечь звук. Стала видна экспрессия и пластика дуэта. Пэс заметил интересную деталь. Ни Сандро, ни Маша, ни разу не споткнулись о предметы вокруг которых беспрестанно вертелись. Сам Пэс уже давно споткнулся бы. Да и упал бы уже наверное Пэс разок –другой с грохотом и возможно даже врезавшись в зрительские ряды и боднув Овадиса головой в пузо. Тем временем действо продолжалось. Пэс никак не мог разобраться в сюжете и поэтому старался смеяться со всеми вместе. Актёры погрузились в своё действие и были настолько в нём, что никакие перипетии, казалось , их из действия извлечь не смогли бы. Пару раз прошли мимо опоздавшие. Пэсу хотелось дать им здоровенного пинка. Двое молодых людей рядом с Пэсом громким шёпотом обсуждали действие и смеялись. Хотелось дать пинка и им. Но сцена существовала отдельно. Сцена плавала в каком-то своём пространстве и находящиеся на ней не просто забили на помехи. Они их, похоже, не видели. В соседней студии шла дискотека. Разухабистая умца-умца сотрясала здание. Умца никак не вязалась со спектаклем но Маша одной репликой связала её без узла и Пэс по детски восхитился гладкостью шва. Вот чему их в Лондоне учат, подумал он с уважением. Вспомнились «Трое в лодке», место где выступал музыкант из Германии который что-то там пел. Немецкого не знал никто из присутствующих за исключением пары молодых людей. Однако лицом в грязь падать не хотелось и поэтому все копировали реакции людей сведующих. Когда молодые люди смеялись – смеялись и все остальные. И так далее. Конец правда у этой истории был неожиданный. Но Пэс под влиянием момента решил понаблюдать за реакцией человека сведующего и провёл минут двадцать вылупившись на Овадиса. Происходящее на лице Овадиса трудно было назвать бурей чувств. Пэс аж иззавидовался такому контролю за мимикой. Овадис порой улыбался, порой было просто ясно что он одобряет происходящее, а иногда лицо его просто ничего не выражало. Тем не менее, глаз, Овадис не оторвал от сцены ни разу. Пэс ощутил что спектакль подходит к завершению. Ему хотелось логики хотя бы в конце. И он получил её сполна. Спектакль был приведён к причалу на немудрящий взгляд Пэса блестяще. Логично и совершенно ясно. Хотя ожидаемой Пэсом женитьбы Героя на Принцессе не произошло. Не исключенно что по ходу спектакля Пэс просто поумнел. В один момент он устал извлекать смысл из происходящего и ему сразу стало легче и понятнее. Из разговора с Человеком Со Стороны: ... этот Сандро уже не здесь. Его уж с нами нету. Как там у Шендеровича – качается на волнах хорошего актёрского безумия. Ну объясни мне – почему мне всегда жалко таких людей? Почему мне кажется что они несчастны? Пэс: – А представь как ему тебя жалко! Насмотревшись на спектакль взрослые отвалили показав нам таким образом – где лежат (стоят... висят... ) истинные ценности. Зиваг бегал из угла в угол как некормленный шакал. Его интересовало – когда же его очередь. Список выступающих был длинным и Зивага вело. Вело его правда меньше чем всегда – Зиваг был простужен и знал что споёт всё равно херово. Смысла особенно переживать не было. Устав от зиваговой вибрации ему предложили выйти и отпеть. Зиваг было продолжил вибрацию – идти первым было страшно. С другой стороны Зивага впечатлил спектакль и ему захотелось спеть песенку про театр. И запел Зиваг. И был счастлив. Отпетого, похожего на насосавшегося комара, Зивага сменил Толик Курлат. Пэс был рад увидеть Толика. Все были рады увидеть Толика. Толик вышел как обычно без суеты, сел поудобнее и вот она река и течёт себе река и на берегу сидит Пэс и Толик и говорят себе о чем–то понятном только им двоим. Не одному Пэсу мерещился берег вынутый Толиком из видавшего виды рюкзака. Отпевши блок Толик был осаждён юной девой которая глядя ему прямо в глаза и улыбаясь просила у него настойчиво слов и аккордов и говорила Толику как умеет она тоже играть на гитаре, хотя и не так конечно хорошо, как он, Толик. Зиваг, сидевший неподалёку, истомился от зависти к Толику и подумал что надо бы и ему попросить у Толика слов и аккордов, может и к нему начнут подходить юные девы и глядеть ему в глаза взволнованно улыбаясь. Из разговора с Человеком Со Стороны: ... точно! Как в чемодане носит с собой свой мир. Садится, открывает и хочешь смотри туда, а не хочешь - не смотри. Но куда ты будешь смотреть, если не туда? У него хороший мир. Даже если твой лучше или просто другой - его мир стоит посмотреть. Не каждый может показать свой мир. И не каждый хочет его показывать - мало ли там какого дерьма накидано. У Толика чистый мир и света с тенями достаточно. Хороший мир... Вышел на сцену Сандро. Сцена как-то сразу наполнилась. Сандро был везде. С гитарой наперевес он телепортировал из угла в угол. Опять внимание Пэса было приковано к миграциям Сандро. Слушая песни он ждал - ну когда же треснет Сандро гитарой по микрофонной стойке или споткнётся об усилок или запутается в кабелях... Ну не сделана эта сцена для того чтобы по ней вот так летали. Хрена с два. Пэс капитулировал в своих позорных ожиданиях и погрузился в действо. Сандро затянул в свой поток Олега и Олег держал ритм пока Сандро бросил гитару, схватил Димину трубу (пиздец, взволновано подумал Пэс, сечас прибежит Дима, измученный запретами на курение, и просто задавит! ) и бысто залез на стремянку которую сам-же и поставил перед своим блоком прямо рядом с ударной установкой. Начались какие-то чудеса. Во первых не прибежал гневный Дима. Во вторых Сандро так и не ёбнулся с шаткой стремянки на беспечного Олега. А никто не может сказать что он мало для этого сделал. Он плясал не стремянке лезгинку, крутился на ней во все стороны как монах-столпник и даже лёг на неё животом и качался на ней, всё это время ухитряясь дудеть в трубу и попадать в такт Олеговым "боробанам". До Пэса дошло наконец что Сандро не думал о падении. Как то в рассчёт не принимал. Да и не было рассчёта. Сандро просто жил там у себя, не здесь, и в этом его "не здесь" просто не было ни кабелей, ни микрофонов, ни колонок и стремянка там не шаталась, да и стремянки никакой там не было. Может там была вершина Казбека. Хотя про Казбек, как выяснилось позже, Сандро знал гораздо меньше простого горского пацана Пэса. Но что-то там явно было такое, прочное и устойчивое. Сандро отыграл. Про иного можно сказать - иссяк. Про Сандро нельзя. Человек Со Стороны смотрел на Сандро со странной смесью восхищения и жалости в глазах. А с другой стороны на Сандро смотрел Зиваг и завидовал теперь уже ему, хотя к Сандро волоокие девы не подходили - видать боялись Маши. Тем временем на сцену сползлось Собрание, но почему-то к центральному микрофону вместо Гриши сел какой-то мужик с головой коротко обросшей волосами одинаковой длинны. Глаза у мужика были хитрые а в руках он держал гитару с дырой в обечайке. Клюквина гитара, подумал Пэс. И вдруг вспомнил как здоровался с ним этот мужик сегодня в Майкловой берлоге. И как удивился он бойкости мужика которого никогда прежде не видел а тот уж с ним здоровается. Дождавшись пока Собрание выровняло ритм, мужик ударил по гитаре наотмашь и запел Клюквиным голосом. Пэс развеселился. Потом увидел Клювкин колпак лежащий на подоконнике и развеселился ещё больше. "Быть Клюкве богатым", подумал Пэс. "С вами хуй разбогатеешь", подумал Клюква - песня плохо срасталась с аккомпаниментом. Был первый час ночи. Гриша сидел с бонгом и волосы прилипали к белому лбу. Железный Майкл сверлил глазом Клюквину левую руку и пытался держать тональность на глаз. Следующая песня пошла лучше и Пэса обдало таки жаром Клюквиного драйва. Лучше бы Клюква играл один, подумал Пэс, не в упрёк Собранию. Или лучше бы это был просто джем а не ранее отрепетированые вещи. Сандро за стойкой выглядел как человек на борту судна проходящего мимо странных берегов. Он был в своём "не здесь". Клюква последний раз ударил по гитаре и выкрикнув финальный киловатт поднялся. Была очередь Собрания. Из разговора с Человеком Со Стороны: ... а мне не нравится. Я не говорю что плохо, но мне не нравится. Я не люблю когда оперируют большими количествами чистой силы. Это уже не совсем искуство. Меня это пугает. Пэс: - Высоцкий же тебя не пугает... -Это не похоже на Высоцкого... поправляется - Не совсем похоже. Высоцкий был поэт. Пэс: - А Клюква что, сценарист что-ли? Или прозаик? -Ну... это не целенаправленная поэзия. Пэс: Когда Клюква поёт - у него из каждой песни хуй торчит как телеграфный столб! - Тебе бы всё хуй, да чтоб торчал. Не в одном этом счастье. Пэс: Хмм.. Ну... кому как. Вышло Собрание. Прихрамывая вышло Собрание - Ромы не было, а рок-медведь Майкл хоть и гигант, но естественной конечностью не был. Тем не менее Собрание играло свои фирменные вещи безупречно. Пусть в десятый раз - Пэсу нравилось. Пэс любил повторы. Все любят повторы иначе по радио не крутили бы каждый день, месяц подряд одну и ту-же песню. Человек Со Стороны выглядел усталым. У него был тяжёлый день. Он не мог настроится и ощутить силу музыки и не мог просто переться - ему нравилась самодеятельная песня. Визбор, Ланцберг... Тихо и задушевно. Пэсу тоже нравился Визбор и тихая и задушевная песня. Но и Собрание пело задушевно, чёрт подери... Кто скажет что это равнодушное исполнение, пусть первым бросит в меня камень, думал Пэс. Был второй час ночи. Один из молодых людей веселившихся во время спектакля потерял интерес к жизни и сидел похожий на зомби с бутылкой пива в руках. От которой уже с полчаса не отпивал. Пэс начал приставать к Винсу чтобы тот спел французскую песенку. Винс вяло отбивался мотивируя неявкой Ромы и отсутствием баса. А Майкл на что? Напирал Пэс. Лёд тронулся - начали французскую песенку. И пусть не было гитары и пусть басу не во что было попадать. Всё равно было круто! У Гриши видать тоже был нелёгкий день. Несмотря на это Гриша впевал свои части во французский напор Винса. Аплодисменты! Пэс доволен. Дело шло к двум. Собрание поднялось и Пэс подав Человеку Со Стороны пальто оделся и сразу ушёл пожав несколько рук. |
“Chez Eux” означает “У нас”К содержаниюВраньё, скажете Вы. “Chez Eux” означает “У них”. Но бывают разные контексты... У нас, в Монреале есть русская тусовка. И называется она Лабораторией Актуальных Искусств. Или проще “Chez Eux”. Помещается лаборатория в самом что ни на есть рокнролльном местечке – есть такой лофт напротив задов Белл центра, где можно снять студию. То есть комнату под студию. Проходишь там, бывало, ночью, а изо всех окон несётся рёв гитар, грохот барабанов и страшные крики. Правда-правда. Вот там, в комнате под номером 211а, обитает "Chez Eux". Давайте зайдём внутрь. Так, здоровенная вешалка, тулупов на 40. Хороший знак! Что там у нас начинается с вешалки?... Не будем отвлекаться. Узкий коридор обитый чёрной материей ведёт направо от вешалки и приводит (очень скоро – коридор коротенький) в зал. Ну нет, не совсем прямо зал – большая комната – 7х10 метров. У стен диваны. У одних стен – обычные диваны. Старые и малость продавленные. Но уютные – сам пробовал. У других – сдвоенные автомобильные сидения. Как в ванах, знаете? Тоже удобно. И места немного занимает. Несколько рядов стульев, пара-тройка разнокалиберных журнальных столиков. Пепельницы на салфетках. Здесь курят – это не официальное учреждение и не бар. В дальнем левом углу и примыкающей к нему четверти помещения расположился оркестр. Ударник, стойка с перкуссией, усилки басиста, соло-гитариста и микрофоны. Есть духовые инструменты. На почётном месте крутой микшерский пульт обставленный разной электроникой. Набор динамиков на киловатт. На обитых тканью стенах висят картины. Картины меняются. ( "Chez Eux" постоянно ищет желающих выставиться. За пару лет там выставлялось человек 20. Если Вы художник и хотели бы выставиться – обращайтесь в "Chez Eux". Разве что у Вашей двери стоит очередь из агентов картинных галерей.) К антуражу вроде добавить нечего. Давайте посмотрим что здесь происходит. Помещение оживает 4 раза в неделю. Репетиции группы “Собрание Сочинений”. В мою задачу не входит подробный обзор этой группы. Но мне нравится их музыка и как они её делают. Ну и не мне одному. Репетиция (музыканты говорят - “репа”) дело серьёзное и мы не будем напрягать братву своим нескромным присутствием. Давайте лучше сходим на среднестатистическое шоу. Да, разок-другой в месяц "Chez Eux" устраивает шоу. В программе выставка текущего художника, одно-два получасовых отделения текущих приглашённых выступающих, концерт Собрания Сочинений и джем. "Chez Eux" ищет художников и находит их. Хотите посмотреть кто там выставлялся в последние три месяца? Идём на chezeux.info - Афиша – Архив. Вот - А. Макаревская – графика, А. Дмитриева – живопись, С. Дубровин – живопись, графика, прикладное искусство и Е. Самоукова – абстрактная графика. Обычно на стенах висит от 10 до 40 работ. Углубляться в достоинства не стану – речь не об этом. Но замечу – работы перечисленных выше художников, в общей сложности видели как минимум три сотни человек. В "Chez Eux" разумеется. Они ведь могли выставляться ещё где-то, с бОльшим успехом. Двери "Chez Eux" открываются в восемь вечера, а играть начинают в девять - полдесятого. У народа, как правило, есть время посмотреть на стены. Но вот объявляется первый выступающий. За последние два месяца в "Chez Eux" выступали в качестве приглашённых – группа Третий Гл.а.З, автор-исполнитель из Новосибирска – С. Гончаров, рок-группа DUSH, Нью-Йоркские музыканты – Толик Курлат и Клюква, группа RUN, и музыканты из Торонто – Родгар и Артём. Прошу меня правильно понять – это не спонтанное действо. Происходит контакт, как правило через эл. почту, устанавливаются приемлемые для обеих сторон даты, исполнители приходят и показывают хорошо отрепетированные вещи. Один раз за два года – всего один раз, "Chez Eux" предоставило свою площадку откровенно слабым выступающим. Ну морщились некоторые. Не все ведь. А играющие получили свой шанс! И заодно хороший урок. Группа Собрание Сочинений завершает концерт. Все музыканты в группе, с опытом а некоторые даже с образованием, и слушать их всегда приятно. После концерта – джем. Для незнакомых с термином, джем это когда на сцену вырывается тот, кому совсем невтерпёж и начинает делать музыку своей души. А другие по мере возможностей стараются ему в этом помочь. (Или помешать – это уж как выйдет. ) Качество джема зависит от человека кому стало невтерпёж. Если это опытный музыкант и за душой у него лежит много всякого – джем будет что надо. Впрочем речь и не об этом. О чём же тогда речь, возможно спросите Вы. Эта речь, продолжается уже долго – и что же, всё ни о чём? Умоляю, ещё совсем немного. Ещё пара штрихов к портрету "Chez Eux". О посетителях. Они бывают самые разные. В основном студенты и молодые профессионалы. Приходят и весьма зрелые люди. Как уже говорилось, в "Chez Eux" выступает доволно много народу. Каждый выступающий приводит своих зрителей. А поскольку выступающие порой в возрасте до 20 лет – приходят родители. Был случай – выступала такая вот молодёжная группа, так их суровые отцы привезли три минивана аппаратуры, и группа вместе с отцами, всё это таскала наверх, а после концерта – вниз. А народу пришло, посмотреть на них столько, что палец некуда было вставить в "Chez Eux". Играли они отлично. "Chez Eux", конечно не похож на культурный салон, где всё блестит, и дамы в вечерних туалетах обмениваются тонкими репликами с джентльменами в смокингах, над бокалами шампанского. В "Chez Eux" полумрак – освещён только оркестр, и народ там порой говорит слова, которые лучше знает. Без ханжества. Но это и не притон, где под ногами хрустят шприцы и кругом разруха. "Chez Eux" – это ... для многих приходящих туда, "Chez Eux" это возможность пожить другой жизнью. Увидеть другие приоритеты. Сесть и посмотреть как люди что-то делают с увлечением, не думая о материальном. Или самому выйти и попробовать сделать то же самое. Портрет уже готов – стоит, сохнет. Давайте теперь поднимем его и посмотрим что там за портретом. На чем держится? Где три слона? Где черепаха? Нету, господа. Нету – и всё! "Chez Eux" – некоммерческая организация. Объявлений о концертах не даёт. Приходят знакомые и знакомые знакомых. И друзья. Есть рассылка по эл. почте, которую получают только те, кто уже один раз в клубе побывал. Это не секретное место – просто "Chez Eux" любит СВОЮ публику. И публика платит взаимностью. Собственно рассылку можно и с веб сайта заказать. Там и афиша и все возможные подробности. Но с улицы в "Chez Eux" не заходят. И может быть поэтому ни разу за все два года и 30 раз что я там был – не возникло в "Chez Eux" ни одной конфликтной ситуации. При всём том, что выступают разные группы и приводят своих фанов. Иногда весьма грозной наружности. Я уже говорил что группы и публика в "Chez Eux" – русскоязычные? Нет? Говорю. Речь как раз об этом. Да... за вход люди платят 5 долларов. Выступающие не платят. Да и вообще, никого ещё не выгнали за неуплату 5 долларов. Рент помещения – около тысячи. Музыканты вносят какую-то долю. Но в "Chez Eux" растёт дефицит. Дефицит покрывается в долг, а в долг уже не дают. Дефицит дорос до той самой точки где встаёт пресловутый Гамлетовский вопрос. Данная статья – одна из попыток найти решение. Вы наверное скажете – ну раз туда ходит столько народу – как же они прогорают? Пусть сделают билеты по 20 долларов! Или по 50!!... Или по 100. "Chez Eux" не хочет делать билеты по 20 долларов. "Chez Eux" это не коммерческая организация и организовали её не бизнесмены. Организаторы "Chez Eux" считают что искусство в любой форме должно быть бесплатным. Они считают что искусство и деньги лежат в совсем разных плоскостях. Наивно? Кто же спорит... Есть мнение что "Chez Eux" – это культурная организация. Это небольшой такой костёрчик русско-язычной культуры у нас в Монреале. Я никак не могу найти контр-аргумент на тот случай если вдруг кто скажет – у вас, ребята, свой костёрчик, а у нас – свой. И тоже русский и тоже тёплый. Так пусть себе греющиеся у костёрчика подкидывают туда дрова! Почему я!? Ответа у меня нет. Должен как раз я. И должны все те кто ходит в "Chez Eux". Но не подойдёшь ведь к человеку и не скажешь ему в новоклассическом стиле – «Слышь, ты типа должен!» Хрупко это всё. Я ведь не отдаю последние доллары на поддержание "Chez Eux". И предпоследние тоже не отдаю. Прихожу со своей пятёркой на общих основаниях. У меня нет права ожидать от других большего. Собственно эта статья не более чем попытка привлечь немножко внимания к "Chez Eux" (ну и потом уж, к проблемам "Chez Eux"). И попытка найти мецената. Детская попытка, знаете, из разряда надежды на Алые Паруса. «Место Встречи» - оказалось меценатом номер один на данный момент. За помещение этой статьи на своих страницах, а статья, согласитесь, рекламная – «Место Встречи» денег не берёт. Может быть найдётся ещё меценат, которому его камердинер приносит по субботам на серебрянном подносе работы Бенвенуто Челлини, утренний кофе и газету «Место Встречи». И меценат выпьет кофе, прочтёт эту статейку и скажет – Эй там, Степаныч, прибавь-ка братец рент "Chez Eux" к моим расходам на маникюр для болонки Жизель. Это не должно их увеличить больше чем на 10 процентов... "Chez Eux" живёт в поисках решения и возможно найдёт его. Но в том случае, если у Вас не возникнет вопроса “Почему Я?”, и Вы захотите помочь, зайдите на sponsors.chezeux.info или просто на chezeux.info – Новости – объявления и почитайте там, как и что. А то рухнет “Chez Eux” , и не будет его больше. А пока оно ещё есть, может быть, в этом вышеизложенном контексте, хотя бы некоторые согласятся со мной что “Chez Eux” это всё-таки «У Нас». А не «У Них». Не глядя в словарь. |
Вечер в КремлеК содержаниюПосле такого заголовка хошь ни хошь а надо оттопырить что нить вроде - "После речи тов. Косыгина гости съезда были приглашены к столу и началась неофициальная часть. Чёрная икра текла рекой, красная - разливалась морем, чары зелена вина наполнялись и опустошались с частотой в 50 герц и трудящиеся горячо обсуждали передовицу вчерашней Правды" На самом деле подошедши к Кремлю Пэс увидел знакомые всё лица и стало ему радостно. Весь Шизо был здесь. Вся тусовка. Пэсу хотелось жрать. Кишка кишке стучит по башке. Раз уж не обносят вновь прибывших калачами с икрой - надо хоть пирожок с картошкой уцепить. Впрочем это всё бренное. Не прошло и двух часов с предполагаемого начала концерта, как концерт и вправду начался! (Это не жалоба, это такой ностальгический вздох безо всякого негатива). От концерта Пэс был в восторге. То ли это было правильное сочетание чешского пива и лавальской травы, то ли ещё что - сказать трудно. Одно бесспорно - выпей Пэс хоть ящик этого пива у себя дома, и выкури он там же сноп травы, такого кайфа не было бы. Итак.... Лиза Пэс был давно знаком с Лизой. Когда они были представлены друг-другу, Лиза была намного меньше ростом. Почти в два раза. Пэс помнил как Лиза начинала играть на гитаре. Её родители, люди прекрасные, но от музыки далёкие, наняли какого-то дятла который начал вталкивать в Лизу одну из этих идиотских рождественских песенок. Пэс до сих пор помнит как спустившись со своего пятого этажа на Лизин третий, он увидел этого дятла, трудолюбиво лажавшего под свои три аккорда, и Лизу, на лице которой были написаны большие сомнения - а нужно ли?... Дятел скоро пропал. Лиза стремительно прибавляла в росте и начала слушать Цоя. Пэс не видел чтобы Лиза умирала над гитарой и думал что всё это не более чем подростковые томления. Лиза пыталась бренчать песни Цоя и петь их, но ничего обещающего в этих попытках Пэс не видел. Лиза писала песни. Как и следовало ожидать от трёхязычного эмигрантского тинэйджера - тексты песен были далеки от совершенства. Музыка была от него ещё дальше а исполнение следовало примерно в километре позади музыки. А время шло. Пэс ни разу ни сказал Лизе - бросай ты это дело, всё равно ни хрена не выйдет. Но он это думал. А говорил, конечно, совсем другое. Не что чтобы Лиза была совершенно бесталанной. Просто обычно, когда человек за что-то берётся, результаты, как правило бывают видны в пределах года. О Лизе этого сказать было нельзя. То есть результаты были. Но они Пэса не впечатляли. Another one bites the dust, думал Пэс. А время всё шло. А Лиза не бросала. И результаты по прежнему были. Но... по прежнему не впечатляли. И не то чтобы Пэс воздерживался от пива и травы перед прослушиванием. Вовсе нет. Время дошло до эпохи Шизо. В Шизо Пэс внимал Лизе поющей разные песенки, но даже любимая Пэсом "Самая грустная песня" в Лизином исполнении не жевалась. Не шла и всё тут. При всём при этом надо заметить что Пэс к Лизе очень хорошо относился. Лиза была близка Пэсу по духу, она была не дура, не ханжа и характер её приводил Пэса в восхищение сочетанием чистоты и раскрепощённости. Приняв всё это во внимание, несложно понять чего собственно Пэс ожидал от выступления Лизы в Кремле. Он ожидал что выступление его не впечатлит. Тем больше радости было у Пэса когда выступление впечатлило его. Наконец-таки. То-ли количество перешло наконец в качество, то ли обстановка вдохновляла, но Лиза показалась Пэсу совсем-совсем другой. Похоже было что она таки переборола свой страх и перестала тушеваться и оказалось что голос-то у неё есть! И атака у неё есть и есть у неё эта штука... которая душа... Настоящая такая. Оччень привлекательная душа была в её пении. Лажала конечно Лиза. И стремалась и велась и путалась и ... короче как все мы. Но драйв был. А раньше не было драйва. Конечно это была не Пугачёва и не Монсеррат Кавалье. Но какие Лизкины годы. От всей души было крикнуто "Во ништяк" из угла в котором окопался грубый Зиваг. Рома Символично что Пэса познакомила с Ромой Лиза. Давно уже. В Кафе Кампус на выступлении какой-то рок-группы. Рома не произвёл на Пэса совершенно никакого впечатления. Впоследствии выяснилось что Рома не увлечён производством впечатления. Он увлечён деланьем дела. Производят ли на Пэса впечатление Ромины дела? Хмм... было бы странно если бы они не производили. Рома сидит в своём большом кубикле один, а Пэс делит свой маленький кубикл с толстым Беном. Это у них в компании символ статуса. Но дело и не в кубикле. Рому хвалить особо не к чему. Он себе движется вперёд. Композиции сыгранные Ромой были отрепетированы. Кто может сказать что Рома плохо сыграл - пусть выйдет и попробует сыграть лучше. Не думаю что такие были среди зрителей в Кремле. В отличие от Лизы Рома Пэса ничем не удивил. Пэс и не ожидал что Рома хреново сыграет. Пэс ожидал что Рома сыграет чуть лучше чем в прошлый раз. Так оно и вышло. Женя С Женей Пэс познакомился в Шизо. Удивительно, сколько всего интересного пришло к Пэсу через Шизо... Не будем о грустном. Первое что Пэс увидел - это был шестиструнный безладовый бас. Нет, не так - вот так - ШеСтИсТрУнНыЙ !!! БЕЗЛАДОВЫЙ!!! бас! Оббббанаааа... ! Пэс не мог сказать что Женя потряс его качеством игры. Но Женя звучал так как Пэсу нравится. Было видно что Женя репетировал. Пэс пропёрся с соляков на этом басе. И решил что лажа уйдёт когда Женя маленько пообвыкнется с инструментом. Всё таки шестиструнный да ещё и безладовый - это вам не цецки-пецки. И не матюки на заборах писать. Тут и на четырёхструнном и с ладами ни хрена не выходит. А у Жени выходило прямо сразу. Короче Пэс решил что Женя таки растёт. Хотя и так уже большой. Пэсу занравилось как Женя спел. Это же прикол? Ты видишь человека из года в год, и он всё это время играет на басе и молчит. А разговаривает только когда без баса. А тут вдруг он берёт и поёт! Хорошо так поёт. Внатуре прикол. На самом деле Пэс был тронут до самого дна своей мелкой и чёрствой души, увидев как Женины дети подпевают отцу. Сидя в зале. Что тут ещё скажешь? Ничего не скажешь. Гриша Пэс всегда относился к Грише с подозрением. Гриша казался Пэсу человеком с двойным дном. За три года знакомства, двойного дна не обнаружилось. Но Пэс не расслабляется. Гриша делал саунд. Когда вышли после "Однако" покурить, какой-то долговязый молодой человек принялся грамотно критиковать саунд. Пэс критики не понял - во первых у него образования не хватало, а во вторых он сидел возле сцены - а там всё было слышно хорошо. Гриша стал объяснять. - Так это ты делал саунд??!!, спросил молодой человек с таким выражением, что Пэсу стало страшно. Было понятно что в ответ на Гришино "Да" , последует мучительная смерть. Изощрённая, с отделениями и антрактами. Пэс не знал что там было со звуком. То есть он знал что звук маленько гулял, но это было тогда, когда надо было подстроиться под Лизку, вставшую в метре от микрофона, или под гитару, которую не пропустили через саунд чек. Ещё Пэс знал что из всех звукооператоров которых он видел - Гриша - лучший. КЛПшники не знали что такое приличный звук пока не появился Борис Олендер. И не знали что такое хороший звук, пока не появился Гриша. Пэс как-то выступал в одном зале, где звук делал профессионал, работавший в каких-то запредельных, многотысячных, концертных холлах, так этот профессионал годился Грише разве что шнуры сматывать. Может он притворялся... Концерт был благотворительный. Вообще в таком пещерообразном помещении звук сделать непросто. Там не обойтись без пары мониторов во второй половине зала - где начинается (или наоборот заканчивается) кухня. Но Гриша ведь не носит с собой в бумажнике пару мониторов как раз для такого случая... Став и Третий Г.Л.а.З У Става отличный бэнд. На взгляд Пэса конечно. Братва играет очень слаженно и грамотно. А Став охеренный выступальщик. В нём свинга, как в негре с Ямайки. Как в Сосо Палиашвили. Пэсу не нравится материал. Хрен его знает почему. Впрочем Пэс в явном меньшинстве. В таком явном что оно больше похоже на одиночество. И как бы ему ни чужд был материал, Пэсу нравится смотреть и слушать как Став выступает. Умеет, сволочь... ни прибавить, ни отнять. И толпу заводит. Да как заводит!... Разве это не главное? Тусовка Толпа была, как выражается Гриша, тёплая. Все были типа свои и всем происходящее очень нравилось. Просто счастье оказаться в такой тусовке. Пэс благодарен всем и каждому кто пришёл. |
Серия вторая – Мумия возвращается!К содержаниюНу шучу, шучу, что, блин, пошутить нельзя? Пэс нервничал. Он читал в Большой Литературе, что нельзя дважды зайти в одну и ту-же реку. С другой стороны может никто и не выходил из неё, из реки-то. Может она просто под землёй текла меандр-другой. Как Вилла-Марья в downtown. Может это и вправду были каникулы! И вечный кайф – покой нам только снится... Пэс оглядывал новое помещение отмечая перемены. Перемены множились, копились перемены, дверей прибавилось, Димины фотки, 9 на 12, висели на стенах вперемешку с текстами доброхотов-шизологов. Мелкоформатная фотография - очень индивидуальная штука - с ней становишься один на один. А народ всё подваливал. Пэсу было радостно и тревожно. Радостно потому, что всё началось, а тревожно потому, что однажды уже закончилось всё. Пэс, впрочем, был в отходняке от депрессии и взирал на окружающее несколько сумрачно. А народ продолжал подваливать. Помещение хорошее, большое... Всем места хватило. Будь столько народу на прежнем месте – палец некуда было бы вставить. Кроме собственного афедрона. А тут ещё и на кучки разбились. Много знакомых лиц. Много незнакомых. Но знакомых всё-же больше. В углу Насыровы с паяльниками и молотками собирали электрическое пианино. Пришёл грубый Зиваг с двумя гитарными чехлами и рюкзаком травы. Рюкзак он сразу же спрятал предварительно оглядевшись – не увидел ли кто нычку. Гитары разложил на полу, потренькал на них, сложил обратно и спрятал вместе с рюкзаком. Зачем свои гитары портить если на Гришиной можно поиграть? Пришёл Став со товарищи. Пришли Дашевцы. Кругом шарахались ряженые. За стойкой сидел Родгар, как там было у О'Генри, справа у него кольт и слева у него кольт, и он готов дать сдачи долларами либо пулей. Зиваг-то сперва за Родгарову гитару схватился, но увидев вставший дыбом лисий хвост и немигающий зрачок кольта, решил играть на гришиной. Гриша – добрый, в карму верит. Юра ходил кругами глядя на происходящее через объективы. Концерт начался. Зажигал Зиваг. По своему обыкновению, он уселся, зафиксировал взгляд на индикаторной лампочке рядом стоящего усилка, коряво отбарабанил свои 10 песенок и удалился за пивом пыжась от гордости и ненавязчиво помаргивая по сторонам в поисках восторженных девичьих взглядов. А народ всё прибывал. Зашёл высокого росту кудреватый юноша – завсегдатай старого Шизо, одетый школьницей. Стройная, широкая спина, бритое лицо, клетчатая юбочка, крепкие волосатые ноги в колготках. Винс нарисовался в реальном прикиде монтажника – спёр у соседа по общаге. Зиваг ощутил укол ревности и поспешил надеть маску старого матроса с красным носом, бычком сигары и шрамом на небритой щеке. Перемены никто не заметил... К микрофону сел Леонид Насыров. Гитара. Леонид начал серьёзно играть не так давно. Чудес не ожидалось. Тем не менее была показана пара-тройка вещей на уровне хорошего выпускника музыкальной школы по классу гитары. Парень вёлся, но не лажал. Был замкнут на игре – не тащился. Слышно было плоховато – нужна гитара со съёмником – как уже говорил Родгар. Вообще Родгар в своём фидбэке сказал всё что надо в гораздо меньшем объёме чем Пэс. А шоу тем временем продолжалось. Пэс обраружил в зале лазутчиков неприятеля. В углу притаился известный бард Лебедев и взирал на происходящее сквозь отблёскивающие розовым очки. За спиной у него, кровожадно поглядывая на бардову шею, туда-сюда прохаживался Дима-трубач. Судя по кривизне диминой нижней губы дело стояло только за решением – ломать эту шею или резать. Но к микрофонам вышли Дмитрий Насыров и Виктория Храмова и крови не суждено было пролиться. Викторию хвалить бесполезно – Пэс ещё не слышал чтобы она плохо играла. Что взять с профессионала? Дима Насыров ещё на шаг приблизился к этой роковой категории. По сравнению с прошлым разом в Шизо, Димина техника значительно выросла. Но гораздо больше выросло его самоощущение как лабуха. Пэс видел, как перед почтеннейшей, разодетой в халуинские параферналии публикой, сидел лабух. Готовый такой лабух, который вибрировал в унисон с инструментом и вибрацию эту передавал вышеизложеной публике на самых понятных волнах. Пэс не мог сказать что весь репертуар был ему близок. Под одну неприкрыто джазовую композицию в стиле позднего Козлова, Пэс чуть не уснул. Пэсу по прежнему кажется странным выбор инструмента, и ещё более странным ансамбль его с фортепиано, но звучит отлично. Хотелось бы, правда, погромче. Спору нет, музыка эта – камерная, и были в тусовке островки до которых не добило. Братва стояла себе и вела безмазёвый трёп в полнакала, но тем, кто хотел слушать, это не особо мешало. Пэс заметил что все музыканты слушали. Даже гигаватники Дашевцы оценивающе глядели на сцену и одобрительно кивали. Гриша ходил туда-зда между кучками народу и улыбка его смыкалась на затылке. Гриша был орёл и победитель – кто скажет что нет? К нему пришли, у него тусовались и это было счастье. Какой ценой было заплачено за счастье – Гриша не считал. Глядя на Гришу Пэс почувствовал себя вампиром. Олег бегал из угла в угол и везде где он появлялся начинали смеяться. Он рассказывал самые смешные истории и острил острее чем когда-либо. Хотя заправлен был по прежнему горьким и тёплым Грольшем. В зале было тепло и душевно. Весело было в зале. Из окон дуло совсем по летнему, нехолодным, ночным ветром. Роковым образом пиво подходило к концу. Счастье, думал Пэс, должно быть немножечко неполным - чтобы не надоело слишком быстро. Только соберёшься расслабиться и решить что достиг уже нирваны, как вдруг бац - и пиво кончилось! На сцену вышел Третий Г.л.Аз Пэс любил Става и ничего не мог с этим поделать. Он даже боялся что ставья девушка начнёт ревновать. Бэнд у Става разросся и стал похож на симфонический оркестр. Непритязательное ухо Пэса никаких особенных противоречий не уловило окромя Глазного трубача. Возможно ему мешал халуинский прикид. Но показалось Пэсу что он таки слажал пару раз. С другой стороны – кто не лажает? Дошла до Пэса (долгим и извилистым путём, но дошла) песенка “Это Салат! ” . Любо, братцы, любо, когда скачет по сцене Став с гитарой и кричит с улыбкой в микрофон. На этот раз Став сделал ещё один шаг по опасному пути ремейка – он спел Окуджавский “Маленький Оркестрик” в своей интерпретации. Идея была чудо хороша и Пэс искренне надеялся что со временем исполнение станет настолько прозрачным что древний холст самой песни проглянет сквозь искрящийся стереопластик Ставьей интерпретации. Вообще, слова было слышно не очень. И не только у Става – Зиваг, выдававший огромные куски текста, был похоже единственным кто знал о чём, собственно, разговор. Пэс давно подозревал что злодей Гриша, обладающий совершенно лужёной трубой, строит микрофоны под себя. В результате чего бедные гнусавцы типа Зивага могут просто расслабиться – чтобы исправить ситуацию им нужен не звукоинженер а пара хирургов с большими ножиками – отоларинголог и челюстно-лицевик. Ай! А вот и Собрание. Грише прямо хотелось дать лимон как в том старом анекдоте. Пэс, не в силах вынести чужого счастья, тайком залез в Зивагов рюкзак и вынув оттуда горсть мариванны, ушёл за дверь и предался там пороку. Собрание играло старые хиты. Пэс подпевал. Восприятие его двоилось и критика просто не возникала. Точка сборки Пэса хаотически перемещалась между прежним и нынешним Шизо, используя музыку СС как транспорт. Под ложечкой свербило, “ци” ощутимо нагрелась и жгла штаны. Ромина гитара тёрлась о седьмой позвонок жёстой бронзовой оплёткой струн. В одной из композиций гитара была явно громковата. Собрание запело “Я то, что надо” и в Гришином исполнени это звучало остро аж до надреза. Хотя может впечатлительный Пэс просто всё себе придумал. На басу давал жизни Влад – Дашевский гитарист – ничего себе давал, уж по крайней мере получше последнего, того толстого чеснока, что в финале вообразил себя Наполеоном и Роджером Гловером в одном лице. Да и хрен с ним. Отыграло Собрание. Хорошо было бы увидеть несколько новых вещей, конечно же... Ну на нет и суда нет. В антракте зашли ещё трое ряженых – девка, парень и один, под негра расписаный. Он и вправду оказался негром, да ещё и, вкупе с друзьями своими, не туда попал. Вслед за ними появилось ещё четверо африканцев. Дело запахло триллером. Женщин заперли в задней комнате за занавеской. Дима вынул из чехла трубу и навинтил на неё глушитель. Родгар переставил пару деталей на своей виолончели и в руках у него оказался АГС-17 с рылом нацеленым на пришедших. Маслянисто-тяжело лязгнув затвором Родгар улыбнулся и крикнул – Hi guys! На побелевших лицах негров заплясали точки лазерных прицелов... Из объектива Юриной видеокамеры выдвинулась головка небольшой ракеты... Положение спас Гриша. С неугасающей кольцевой улыбкой он объяснил нашим африканским братьям что прежний владелец помещения съехал и траву здесь больше не продают. Братья ушли, но сидящий за занавеской Зиваг ещё долго прижимал рюкзак с травой к своей впалой, поросшей редким седым волосом груди, и нервно вздрагивал. И было утро, и был вечер, день первый, и вышел Даш. Пэс удалился в коридор, закрыл за собой дверь и прослушал первую композицию прямо оттуда. Сквозь закрытую дверь. Когда барабанные перепонки адаптировались, Пэс набрал в грудь воздуха, произнёс защитную мантру и зашёл внутрь. Там был ураган. Вокалом Миры, Пэса подняло в воздух и затрепало как позабытую на верёвке простыню. Железные столбы подпирающие потолок раскалились и подсвечивали тускло красным. Даш выглядел адски. Денис блестя закрашеными чёрной полосой глазами управлял двумя белыми тарантулами, плящущими на клавиатуре степ. Влад с разрисованой каббалистическими знаками головой и красной гитарой улыбался стоя по грудь в пламени. Барабанщик Джонатан запомнился Пэсу расплывчатым многоруким силуэтом а стоявший рядом новый басист Маркос виделся классическим чёртом из голливудских фильмов. Кстати хорошо играл. Над всем над этим парила Мира, оскалив по волчьи зубы и пронзая стены потоками слепящего красного вокала. Чистый rebirthing, думал Пэс, придерживая обеими руками дребезжащую крышку черепа. Не переродиться бы демоном... А кругом сновали туда и сюда хозяева и гости. Пили за открытие сезона, за новое место, за удачу, за то, чтобы появился наконец-таки в клубе притягивающий фортуну рояль, за будущее... Если бы только Пэс мог отвлечься от маниакальных своих опасений, летал бы он тоже на кружевных зелёных крыльях с красными цветами по всему Шизо и пил бы без устали за свершения и победы. Были ведь свершения и были победы! А может спать хотел Пэс... Хрен его знает. И чтобы не портить никому праздника кислой своей, творожной миной, ушёл Пэс домой. В эту ночь Пэсу снился сон. Во сне было лето. Гористая местность похожая на Кавказ в районе самого конца спуска с Крестового перевала в Грузию. Сзади холмы, спереди горы. Лесок, поляна – порядком вытоптанная. Дом какой-то, не совсем типичный для местности. Деревянный и немного перекошеный. На поляне суетились Гриша и компания. Суетились вокруг какой-то странной машины. Народу было немало. Пэс припоминал, что был Олег, Паша, Аня... был Женя – басист. Юра был. Пара человек из тусовки... Ну и Пэс подошёл и стал смотреть на машину и на суету. Вскоре выяснилось что машина была насосом. И не просто насосом, а крутым насосом. Турбовинтовым каким-то. С запредельными характеристиками. Гриша его где-то по дешёвке урвал. К насосу прилагались толстые шланги невероятной длинны. Шланги намотанные на барабаны помещались на тележках неподалёку от дома, и дом рядом с ними казался собачьей конурой. Не переставая что-то подкручивать в насосе Гриша объяснил что неподалёку имеется бесхозная долина, но уж больно там сухо. И вот если провести туда воду из Арагви, при помощи этого самого насоса, то можно из этой долины устроить вполне такой оазис и там по хозяйски отвиснуть. Пэс не стал углубляться в раздумья о целесообразности предприятия, а просто ухватился за шланг и потянул его в гору. Человека три или четыре вместе с Пэсом тянули шланг. Первым, с самым концом шланга, шёл Юра Белянский и курил трубку. Следом за шлангом все остальные тащили в гору насос. Тащить пришлось долго, по довольно крутому осыпающемуся склону, но неудобств, обычно с таким подъёмом связаных, Пэс, почему-то не испытывал. Каким-то странным образом он одновременно видел и Юру впереди и Гришу позади. Юра шагал зажав конец шланга под мышкой, руки в карманах, в зубах трубка. Пэс был поражён Юриной лихостью – по такому склону с руками в карманах он и в лучшие свои годы пройти не смог бы. Гриша позади налегал плечом на колесо телеги с насосом, изо рта у него торчала индейская сигарета. Все переговаривались на ходу, и при этом продвигались вперёд удивительно синхронно. Лезли вверх целый день. Залезли на перевал. Сзади внизу зеленела долина Арагви и видно было какое-то большое село на её правом берегу. Не иначе как Пасанаури. Редкие облака висели в полукилометре под шлангоносцами. Впереди за узкой кромкой собственно перевала, начинался крутой спуск вниз, в долину. Долина и впрямь выглядела суховатой. Растительности почти не было, местами росли кустики самшита и немного чахлой травы. Шланг был дружно брошен на землю и кто-то запустил насос. Насос издал звук стартующей с Байконура ракеты и из шлага полилось толстенной струёй. Долина отреагировала немедленно – на ней появились зелёные ложбины, и прямо рядом с Пэсом вдруг очутилось несколько деревянных строений в которых очевидно кто-то жил. Из ближайшего строения вышел мужчина большого роста с толстыми руками и подойдя к Пэсу что-то грубо сказал по французски. После этого Пэсов сон разделился на несколько рукавов и обмельчав иссяк. Проснувшись Пэс отчётливо помнил все детали переноски шланга. И помнил то чувство нужности происходящего которое имело эпицентром Гришу. Вот ведь интересно, думал Пэс, глядя в начинающий светлеть потолок, в действительности тоже так выходит. Когда мы видим кого-то, кто уверен в нужности того, что он делает – всегда хочется подключиться. Даже если он несёт на хер тебе не нужный шланг... Некоторые подключаются. Некоторые смотрят – начнёт получаться или нет. Если начнёт – подключаются и они. Иногда хочется сказать - не ждите вы так долго! Подключайтесь сейчас, пока не поздно! Но из опыта уже известно – это не помогает. Пэс не знает кто именно помогал Грише тянуть шланг в этот раз. Наверное кто-то помогал. Но Пэсу видится что Гриша тянул бы и один. То есть не один а с Аней. Пэсу-то шланг нужен. Пэс любит сесть на диване, закатить глазки в потолок и подумать о том каким полезным и нужным делом занимается Гриша. Как он двигает культуру и как он делает Шизо местом куда хочется прийти. Гриша говорит что всё это - чистейшей воды эгоистические проявления, и Пэс ему верит. Пэс конечно не считает Гришу ангелом. Или героем. Гриша, товарищи, является эгоистом с необоримыми устремлениями. А то, что эти устремления совпадают с Пэсовыми или с вашими - так это просто случайность. Но разве это не крутая случайность? Не ругайте бедного Пэса за все эти диферамбы. Пэс любит тащиться, потому, что это классно! И если кто-то дал Пэсу такую возможность, Пэс хоть диферамб споёт из благодарности. Простим ему эту слабость. Гриша таки орёл и победитель – пусть только сейчас, пусть неизвестно, что будет завтра. А может зря это Пэс всё про завтра? Сейчас-то ведь сегодня! Ну, до следующего шоу. Радуйтесь, молодые! |
Chez Eux 33/27-го ноября 2007К содержаниюЛюди топтались по свежезабритому полу. И никто, вообще никто даже не восхитился этим новым деревянным полом, который смирно лежал под ногами и никого не трогал. Почему же люди не прислушались к безмолвной саге которую рассказывал этот пол ?! О героических усилиях героев-половиков, кои залили его своим потом и сукровицей с ладоней, и не спали на нём ночей и нюхали его половую деревянную пыль, и чихали и кашляли громко матерясь. Как грустно что половая драма умрёт не спетой! Надо бы поручить Зивагу увековечить это в песне под названием "Половой ответ". Это будет первым ответом на половые вопросы всю жизнь занимавшие Зивага. Но не зря, не зря корячился Гриша, толкая перед собой трактор с наждачными гусеницами! Не зря протёрла Аня свои лучшие штаны ползая по этому полу на коленках. Не зря отряд Насыровых не покладая рук, прерываясь только чтобы откусить полный рот от батона доктороской колбасы, подвешеной к потолочной балке, не зря их дружный отряд шлифовал чёртов паркет. И остальные - кто приложил свои мозолистые руки к этому полу, все они трудились не напрасно. От свежего пола шло тепло. Оно поднималось невидимыми, эфирными волнами, и заставляло мужчин засовывать руки в просторные карманы штанов и тайком проверять - всё ли там, в этих карманах, в порядке. Оно поддувало под юбки прекрасным дамам и юбки вставали колоколами являя взору колоннады стройных конечностей. Те же дамы, что явились в штанах, то и дело неосознанно сжимали колени и мечтательно возводили очи горе. Они смутно осознавали что тут замешан пол, но не совсем понимали, какой именно. Среди прочих, по полу шарахались разрозненные компоненты группы "Однако" и нетерпеливо ждали кворума. Кворум подваливал не торопясь, да и куда, собственно, торопиться? Суббота, вечер, ... не спешите друзья! Чем скорее вы прийдёте и рассядетесь, тем скорее начнётся концерт, а значит, тем скорее он закончится. Пэсу не хотелось чтобы концерт кончался. Поэтому он не возникал, а сидел себе и пил свой Хейникен. Народ вокруг отвисал как мог. Свежепостроенная курилка не пустовала ни секунды. В ней даже играли на гитаре и пели. Юра гордо ходил по залу с треногой, на которой, судя по её размеру, в лучшие времена передвигался один из Уэллсовских марсиан. Пэс так и ждал что сейчас как саданёт из треноги страшным тепловым лучом и прямо по свежему полу! Ай!!! Но всё обходилось. Могучие вспышки сопровождающие настоящий разгул фотографии, полу не особо вредили. 22:00. Однаковцы поняли что аншлага им не дождаться и встали к станкам. Первые три песни шла настройка звука. Потом пошла музыка. Лизец пел как соловей, рычал как тигр и кричал как Патрисия Каас. Лизцу было по кайфу. Всем было по кайфу. Однако рубило забой! Зрители ритмично топали в новорожденный пол обутыми по зимнему ногами. Морщинистый Зиваг ухватился за изящнейшую Марьяну и громко щёлкая коленными суставами отплясывал свинг. Глазки у него горели, лысина блестела и сам чёрт ему был не брат. Поплясавши таким образом с минуту, Зиваг упал на стул, открыл большую, беззубую пасть и разом засосал в себя половину имевшегося в зале кислорода. Однако заиграло фолк. Лизец в кокошнике из нержавеющей стали и клёпаном, чернёном сарафане, не по детски зажигал ваще такой чистоган, за что и был забрызган восторженными слюнями Зивага, который пытался крикнуть "Во ништяк! " не отдышавшись как следует после танцев. Пол резонировал. Пол ходил волнами подбрасывая стулья зрителей и добавлял кайфа в гремучий коктейль вечера. Первый антракт. Однаковцы разбрелись по залу пожинать восторги. Антракт не затянулся. На площадку вышли Артём и Родгар со товарищи. Артём Пэсу понравился. Это был не первый раз когда Артём выступал в Шизо, но предыдущие разы Пэс не был так впечатлён как в этот раз. В этот же раз Пэс прочувствовал вибрацию Артёмовой души и завибрировал в резонанс. Музыка Артёма была прозрачной, достаточно мощной, и вибрация его души проступала на ней как рябь на поверхности воды сквозь которую видно разноцветные камушки и песок на дне. Артём чередовался с Родгаром, и Родгар показал Пэсу, а заодно и всем остальным, ещё одну из своих яшмовых граней. Грань была во всю стену и узоры по ней переливались просто замечательные. Родгар отгибал наизабойнейшие блюзы и рокнроллы в которых Пэс купался как свинья в желудях, только что не хрюкал от счастья. Пэсу нравилось всё – мелодии, игра на инструменте и особенно вокал и драйв. Браво Родгар, было совсем неминусово! Сам факт того, что на площадке стояли(сидели) люди, до этого особо так и не репетировавшие вместе, и тем не менее люди эти играли прозрачно и мощно, сам этот факт был уже достоин восхищения. Ну и музыка ведь изливалась на новый деревянный пол, уверенно затягивающим потоком. Передавая друг-другу микрофон, торонтовцы отпели свой блок с трескучим успехом и наступил очередной антракт. Пэс любил антракты в Шизо. Их незатейливая сущность усугубляется тем что не надо выходить из зала, шарахаться по незнакомым коридорам в поисках сортира, буфета, автомата с газировкой и крыльца – покурить. Антракт в Шизо даёт зрителю все эти нужные предметы в одном бутерброде. Не отходя от тусовки. Ну разве что в сортир. Одним словом все культурно отдыхали, только Гриша бегал кругами и восьмёрками, разыскивая стоящие по разным полкам тома Собрания сочинений. И вот они выстроились перед зрителем по ранжиру. Зритель к тому времени поредел. Но Пэс, как и Гриша, почему-то совершенно не был этим опечален. Остались все свои, и в зале была такая благодать, словно сам аллах спустился с неба и прилёг со своим кальяном на свежем, шизовом полу и засыпал в этот свой кальян горсть лучшего гашиша какой когда-либо делался между Тигром и Евфратом, и приготовился отвиснуть, как большой. А Собрание себе лабало. Новый басист таки хорош. Пэсу казалось что он стесняется играть погромче. Пэс любил толстый бас. А Винс-то, Винс!... Начали с французской песенки и Винс опять зажёг! Эх, ну нравится Пэсу как Винс поёт эту песенку. И как Собрание её играет. А ещё у Винса появилась новая дудочка. Похожая на распрямлённый семимесячный саксофон. Несколько раз за вечер попытался Винс изменить своей флейте с этой дудочкой, но до кульминации так дело и не дошло. Может в следующий раз? Собрание играло в полном составе. Дима полировал свежий паркет бритвенными партиями многочисленных труб, Рома сверлил потолок и стены заковыристыми гитарными буравами, Олег и Паша рулили на своём катамаране – один вёслами, другой руками, Гриша сладостно терзал гитару и пытался проглотить микрофон, Этьен метко подкладывал басовые подушки под летящее со всех сторон, острое, музыкальное домино. Эпохально? Нет. Просто ништяк. На галёрке, антисоциальный Зиваг трудолюбиво скручивал козью ногу с травой. А скрутивши сразу и закурил, благо некурящих в зале уже не осталось. Собрание тем временем отыграло, встало и рассредоточилось за пивом. Надвигалось предчуствие джема. Издалека доносились крики – Косяк в студию! Занесли косяка. Наполненый любовью и теплом свежего пола и неслабой травой косяк неспешно облетел собравшихся и ушёл в нирвану свистнув на прощание. Стало намного легче, но чуть-чуть тревожнее. Студия наполнилась улыбающимися людьми хотя народу не прибавилось. Люди медленно перемещались по залу не шевеля ногами – так по крайней мере казалось Пэсу. В ухе у Пэса что-то мелодично звенело. Звон был приятен и хотелось чтобы он стал погромче и Пэс позволил уху вести себя. Ухо привело Пэса к сцене на которой звенела гитара. Чёрная гитара одетая в красные трусы, в руках чёрного Влада с выбритыми tribals на голове. Влад играл звенящую фразу и она плыла по Шизо от стенки к стенке, шевеля красными плавниками и подрагивая при встрече с барабанами Олега. Всё ближе и ближе подплывала фраза и оцепенелый Пэс видел уже что он остался с фразой один на один. Фраза оказалась вдруг совсем близко, и с последним движением плавников, раскрыла огромный, красный, усаженный острыми золотыми иглами зубов рот, и сожрала Пэса. Артём смеясь рассказывал что-то двум девушкам. Девушки тоже смеялись. Сцена понемногу оживала. Влад стал играть какие-то металлические рифы а Рома мгновенно заплетал их короткими кусками пружинистых соляков. В какой-то момент сожраный Пэс оказался в окружении четырёх стройных чёрных рифов – их поверхность лоснилась как кожа Владовых штанов. Рома тут же оплёл их замысловатой готической сетью хромированного соло, и получившаяся клетка немного подрожав распалась. Пэс был опять в студии, а джем начался. Увы, было поздно. А точнее, потихоньку начинало становиться рано. И пожилой Пэс, никого особо не тревожа, просочился в двери и ушёл в холодную, ветренную, ноябрьскую ночь. |
Вечер памяти ВысоцкогоК содержаниюТихо летят паутинные нити Солнце горит на оконном стекле Что-то я делал не так? Извините, жил я впервые на этой земле. Я её только теперь понимаю, К ней припадаю И ею клянусь, И по другому прожить обещаю, Если вернусь. Но ведь я не вернусь... Писал когда-то Рождественский. А через три дня умер. Рождественский о котором Владимир Семёнович как-то спел: И мне давали ценные советы, Чуть свысока, похлопав по плечу, Мои друзья - известные поэты - Не стоит рифмовать "кричу-хочу" Может Высоцкий и не был великим поэтом. Но Пэсу он нравился больше Рождественского. И больше Есенина. Наверное потому, что Пэс, как и десятки миллионов людей его поколения, знал Высоцкого лучше Рождественского. Высоцкий был для всех. А Рождественский только для шибко умных. Пэс видел как начальник геофизического отряда, 45-летний мужик с техническим образованием, получив радиограмму о том, о сём, и в том числе о смерти Высоцкого, пошёл на курумник и сидел там и плакал. А надо заметить, что в начальники геофизических отрядов в той местности о которой идёт речь, плакс не набирали. Сам-то Пэс не плакал тогда. Был мал и глуп. А сейчас уже поздно. Впрочем что там говорить о Высоцком - уже всё давно сказано. Уже расписаны по минутам последние дни его жизни и в толстых книжках умые люди посвятили много страниц описанию и анализу "Феномена Высоцкого". Говорить не надо - надо его петь. Вот и собрались и попели. Времени на подготовку не было. Неделя - это не время. Тем не менее выяснилось что все и так помнят Высоцкого. У каждого нашлась пара любимых песен которые не забыть. В зале был аншлаг, да ещё и стоячий. Стульев не хватало – а ведь Пэс уже предлагал Грише ограбить какой-нибудь кинотеатр. Связать сторожа, зарезать караульных псов, оборвать сигнализацию и нагрузить полный камаз мягких, добротных стульев! Это ж как два байта переслать! А Гриша всё никак... Но все были довольны. А толпа была разнородная и даже очень. Но оказалось у всех что-то общее. Приятно было Пэсу видеть как смеялись молодые во время исполнения Сашей и Галей “Диалога у телевизора” и Володей Хацким - “Письма с сельхозвыставки”. И слушали внимательно, молодые эти, слушали серьёзные песни. Понятно когда люди Пэсового поколения – под 40 и старше, слушают Высоцкого. Они и дома его слушают. А вот у молодых признание получить... Правда и шатались молодые туда-сюда по причине неусаженности. А солидные взрослые, пришедшие вовремя и поэтому рассаженые, шипели на них, вполне впрочем беззлобно. Пэс думал что в прежнее помещение ни за что было бы не вбить столько народу. Вот стулья бы ещё... Жертвуйте ненужные стулья дамы и господа! Убедитесь в остутсвии в них сокровищ мадам Петуховой, и жертвуйте! Вам же на них потом сидеть! Концерт себе шёл по регламенту – просто на удивление. Стопка программок лежала на столике у входа и события развивались прямо по писаному. Был антракт и люди собирались и разбирались по кучками и островкам и говорили о том-о сём и вообще нормально так отвисали. Критики особой не было. Уже после концерта Пэс услышал много очень разных мнений. То есть все, конечно, остались довольны концертом вообще. Но вот частности вызвали разнотолки. Кому показалось что не все выступающие хорошо знали текст, у кого-то вызвали нарекание небезупречно снятые гармонии... кому-то не по душе пришлись оркестровые обработки "Однако" и "СС"... А кое-кто был возмущён присутствием на сцене Зивага без кепки. Дескать лысина уже больно блестит - слепит просто! Одним словом мелочи разные. Но по большому счёту все были довольны. Ура! Просто ура! Сам Пэс впечатлился исполнением Кати Кирюхиной - наверное потому, что в исполнении Высоцкого, две песенки что пела Катя, были Пэсу не близки. А женским голосом - прозвучали совсем по другому. Як-истребитель в исполнении Влада Томшина был таки могуч. Да, короче, все, кто ни пел - делали это с душой. Вспоминали. Поминали. По стенкам фотографии висели, разных лет, в разных видах. Мальчик Вова, студент Володя, бард и актёр Владимир Семёнович... Пэс взял бумажку с двумя стихами что Гриша прочёл под конец своего блока, и ходил вдоль стенок и читал стихи и смотрел на портреты. Это когда основной народ уже разошёлся по домам, лишние стулья были составлены в пирамиды, оставшиеся запросто дымили прямо в зале а на сцене бесновался, хрипел и гукал радостный Зиваг. Джем был тёплый и без напряга. И вообще вечер продолжался прямо как тот, у Булгакова, после Бала у Сатаны. Запросто, своей компанией. Была ещё парочка гостей из Штатов. Танцевали, пили напёрстками самогонку. Опять танцевали. Зиваг, скрипя мослами, учил юных дев плясать румбу и сиял от гордости за учениц. Лизка пела забойные песни и Пэс уже привычно радовался - до чего хорошо у неё выходит. Володя Хацкий порадовал неугасимым свингом не раз и не два. А когда Влад запел Паромщика, а капелла, стоя в углу и дирижируя себе руками - Пэс ощутил что вечер достиг апогея и жарче уже не будет. Собрание в охотку поиграло всякого разного при деятельном участии Зивага, который заменял собой кордебалет и совершал футбольные движения пока Гриша пел “А я люблю игру в мяч” и всякие другие движения пока Гриша пел “Кто-то там свищет”. Кордебалет был по достоинству оценен зрителями и Зивагу дали затянуться лавальским самосадом. Отголоски бардовских настроений пробили даже Этьена, да так, что он отложил свой бас, взял простую шестиструнку и запел прямо голосом, по французски. Жизнь не била ключом. Она вилась вокруг ламп мякгими, медленными вихрями и грела всех в этот вечер и пела про что-то по настоящему хорошее... Проведённый в Шизо вечер теплым комком плотно сидел у Пэса в груди и тлел согревая. Даже мелкие пакости судьбы не уменьшали этого тепла. Вышедши уже на улицу, Пэс обнаружил в своём рыдване горящий в салоне свет и понял - батарее хана. На улице холод и ветер... И два часа ночи. А стартер даже не щёлкает. В другой какой-то раз Пэс может стал бы ругаться страшным многоступенчатым матом и клясть всё на свете, а после кинулся бы в рефлексии типа "Ну почему это всегда происходит со мной!!.." Или задепрессировал бы и с опущеными руками стал бы звонить в CAA. Но тёплый комок делал своё дело и Пэс, беззлобно оповестив глобальную мать об очередном соитии, пошёл кидать снежки в окна Шизо и вызывать подмогу. И пришла подмога и зарядила Пэсов аккумулятор и поехал Пэс домой, по прежнему согретый, и курил и улыбался глядя на плывущий за окном рыдвана ночной Монреаль. |
Выступление КоноваловаК содержаниюЗачем выпендриваться, спросил Пэс у самого себя. Выпендриваться незачем. Хочется конечно. Хочется сесть, почитать Набокова, Коваля, Булгакова, Довлатова, и таким же как у них всех, вместе взятых, красивым языком написать про очередной вечер в Шизо. Но мало ли чего там Пэсу хочется. Вечер 17го октября был не похож на предыдущие вечера, хотя бы потому, что началось всё рано. Должно-то было начаться аж в 7 вечера, но в 7 вечера открывающий программу Зиваг ещё рулил в свей таратайке по городу и думал что вот опять он опаздывает. А пришедши в клуб Зиваг увидел полную сцену авоттаков (вспоминаются Шефнеровские воттактаки) и страшно закричал на них: - А ну геть со сцены! Моё время! На Зивага коллективно забили, и он успокоившись пошёл себе слоняться по расположению. Сцену впрочем скоро освободили и Зиваг уселся на табурет, минут 20 не торопясь повыпендривался и начал петь свою программу, которую в опоследствии Оксана Насырова квалифицировала как кунсткамеру. Ну и что? Вас каждый день в кунсткамеру водят? Ладно, Зиваг отпемши ушёл себе к бару. И вышел таки Сергей Коновалов, о котором Пэсу хочется красивым языком сказать пару слов, но он скажет простым. Да, конечно Пэсу известно что Авоттак - это не один Сергей Коновалов, there is no letter "I" in the word "team", и всякое такое. Лёня Томильчик - колоссальный басист. Его бэк-вокал безупречен. Его имедж производит особое, не поддающщееся шаблонированию впечатление. Тем не менее, сам Пэс не басист. Если бы Рашид или например Женя или сам Майкл Добрый решили бы написать один раз обзорчик шоу в клубе, они, я уверен, нашли бы многое, скрытое от глаз и ушей неграмотного Пэса, что можно было бы написать о Леониде Томильчике. А у Пэса простой взгляд на эти вещи - Пэс любит толстый бас. А как он делается, этот бас, Пэс не знает. И слушая любимые свои музыки Пэс слышит конечно бас, но не так как слышит его Лёня. Или Рашид. Или Женя. За те четыре года что Пэс ходит в Шизо (или это уже пять лет?... ) там перебывала хренова гора способнейших людей. Со всех концов континента и не только, приезжали в Шизо люди. (Гришина карма становится всё благостней и благостней :-) ) Некоторые впечатляли Пэса больше, другие - меньше. Пэс - олдтаймер и новизной его не пробить. А было много новизны. Пэс катастрофически поумнел в музыкальных понятиях за время проведённое в Шизо. Тут и Гришина заслуга конечно. Но никто ещё не впечатлял его так как Сергей Коновалов. Всё это конечно субъективно. Взгляды Пэса на вещи нельзя назвать эталоном. Да и слово "впечатлил" не совсем однозначное. Если бы Сергей не пел ничего а просто выпил бы литр водки из горла, или, например, проглотил бы чайную ложку - он бы Пэса тоже впечатлил. Но, конечно, совсем по другому. Другой Сергей - Агошков - что играл на контрабасе и на клавишах - на простецкий Пэсов взгляд - лучший музыкант которого Пэс когда-нибудь в жизни видел в радиусе 5 метров от себя. А Пэс таки повидал музыкантов - старый он уже! С Коноваловым немного иначе. Коновалов впечатлил Пэса так, как когда-то, очень давно, впечатлили его Макар, Боб, Шевчук, Романов, Никольский и иже с ними. Коновалов даже похож на Боба, но дело ведь не в этом. Все мы знаем разницу между тем, кто пытается косить под крутого, и тем, кто сам по себе делает вещи. Есть мнение что вещи сделаные Коноваловым не потрясают новизной стиля, жанра, взгляда или ещё чего. Но Пэсу совершенно не хочется быть потрясённым новизной всех этих вещей. Ну их, простите, в жопу, эти потрясения. После них ничего в душе не остаётся кроме памяти о самом потрясении, а она похожа, ещё раз простите, на отходняк. На Пэсов консервативный, но весьма общепринятый взгляд, Сергей вобрал в себя всё лучшее что было в русском роке, значительно это всё обогатил и выдаёт теперь это на гора. Его корни видны. Ну и что? Вы можете назвать кого-то с лучшими корнями? Даже КЛПшники пришли на концерт. Пэс детей своих привёл на этот концерт - посмотреть на Коновалова. И не только Пэс. Коновалов универсален. Он находит путь к сердцу самых разных людей - Пэс начинает сбиваться на стиль аннотаций к первым разрешённым дискам рокеров времён перестройки. Аннотации эти писали мудаки из культпросвета. Но что делать если так Пэсу и кажется? Стихи Коновалова цепляют! Они находят в Пэсовом мозгу ещё не убитые алкоголем и деградацией клетки и имеют для них смысл. Тексты Сергея -- вневременные. Их можно слушать сейчас -- и это интересно. Их можно было слушать 100 лет назад -- и было бы точно так же интересно. Их можно будет слушать через 100 лет -- и тоже будет всё интересно, а главное понятно! Пэс любит и уважает Шаова. Но через 100 лет никто не поймёт стихов Шаова. Уж больно они злободневны. А стихи Коновалова поймут и через 200. Музыка Коновалова мягкая, но рельефная. Она ложится на душу тёплым разноцветным ковром и греет. Исполнение Коновалова артистичное. Вибрация его души доходит до слушателя с минимальной потерей мощности. А мощности там - хоть отбавляй. Отрешившись от высокой поэзии - Пэс не нашёл в текстах Коновалова заезженных рифм, не говоря уж про плохие, и не слышал Пэс чтобы Сергей фальшивил. И гитара у него не дребезжала. Бывает, знаете, иной исполнитель в погоне за пущей экспрессией, забывает о необходимости контроля. Начинаются страшные удары по струнам, крик в полный голос... брызги крови с пальцев в зал... Это конечно впечатляет. Но выглядит непрофессионально. Представьте себе - сидит в таком зале человек и не знает языка на котором кричит со сцены выступающий. До него конечно дойдёт что речь идёт о чем-то очень близком сердцу этого выступающего. Но станет ли это близким его, зрителя, сердцу? Сергей, по мнению Пэса, имеет талант доводить до зрителя то, что близко его сердцу, и при этом сохранять железный контроль за происходящим. И что это Пэс всё о хорошем, да о хорошем? Где недостатки? Тени, для пущей значимости света. Надо подумать. Макар, например, гнусавил. Ничего не идёт в голову. Но какие наши годы! Тут наступает момент осознания дисбаланса между очевидным (для Пэса) дарованием Сергея Коновалова, дарованием ставящим его в один ряд с "отцами" или звёздами, и отсутствием Сергея на экранах телевизоров, полках с записями... всякое такое. Свидетельствами успеха. У Пэса есть страшное подозрение что Сергею не хватает одного существенного качества. Только одного, но существенного. Ему, Сергею, нужно потихоньку становиться мудаком. По всем раскладкам выходит что иначе великим ему не стать. Пэс конечно был бы обеими руками за то, чтобы Сергей и дальше был хорошим мужиком и никому бы не ставил ногу на грудь. Но белый лимузин с красным нутром заточен под мудака. Вот и недостаток тогда найдётся! Увы! Хотя конечно это всё Пэсова очень личная точка зрения. А Пэс никогда не претендовал на истину в какой-бы то ни было инстанции. Ну-ссс... пока Коновалов выкашливает фимиам дайте-ка Пэс ретроспективно откланяется. Вы не заметили, сэры, какие в последнее время в Шизо стали проводиться шоу? Пэсу кажется что в прошедшие два месяца Шизо было площадкой для потрясающе интересных шоу. Пэс всё никак не может отойти от культурного шока когда он пришёл в Шизо а там на сцене сидели люди и играли джаз, да причём на таком уровне на каком Пэс его только на пластинках слышал до этого. А ведь Пэс бывал и в Biddle's и вообще мало ли где играют джаз. На фестивале например. Но нет, тут было совсем другое. Пэс прямо до сих пор вспоминает это чувство которое так и хочется описать терминами в которых описывают старый, очень старый, шотландский виски. Алексей Пешковский -- аргентинский нью-йоркер из Москвы. Этот господин был совершенно ни на что не похож и его творчество -- типичнейшие латиноамериканские песни на чистом русском языке и в таком тонком сплаве стилей что просто вибрация одолевала -- творчество его запало в поросшую седым волосом Пэсову грудь и лежит там запавшее до сих пор. И будет лежать. Давно уж не было такого. Прямо взрыв какой-то культурный в Шизо произошёл. Уж не знаю как Гриша, отец наш, настоятель, расценивает такой взлёт. Как-то не случилось поговорить о житье-бытье и о текущих проблемах. Надо бы стребовать с Гриши ежемесячный плач -- типа всё плохо, а в особенности то-то и то-то. Ну вот Пэс и раскланялся как мог -- радикулитной своей спиной. На сём прощается он и желает всем добра и никому зла. |
Закрытие "Chez Eux"К содержаниюНемало выросших при Брежневе ассоциируют рокнролл который у них, хоть и придушеный, но был, со свободой, которой у них не было. И которой так не хватало. Хотелось одеть джинсы с бахромой, отрастить хаер, забить на школу, курить марихуану и петь про земляничные поля, прекрасную Н* и алюминевые огурцы. Но за это можно было вылететь из института, потерять работу и вообще стать изгоем. Некоторые выбирали этот путь и, счастливые, шли по нему до конца. И сейчас, когда хаер стал пореже и побелее, они больше не изгои, а уважаемые люди. Другие сохраняли костюм и комсомольскую причёску и причащались свободы тайком. Набегами. Если конечно было где. А были каптёрки при ВУЗах и дворцах культуры и в самых разных иных местах были каптёрки, чуланы и другие укромные помещения где жила свобода! Где собирались длинноволосые, джинсовые люди, курили, пили вино и играли свою любимую музыку. На последние бабки покупали инструмент и аппарат, на самые последние беломор и 33-й портвейн и вперёд! Пишущий эти строки (далее в повествовании - Пэс) был как-раз из тех, кто и с коротко стрижеными людьми хотел поддерживать отношения и с другими - у кого был хаер. Поэтому к свободе прикладывался только периодически. А потом ему стало 30 и он оказался в Канаде. Где свободы - хоть заешься, рокнролла - хоть оглохни и вообще - делай что хочешь! Пэс хотел быть хорошим гражданином свежеобретённой страны. Поэтому он пошёл работать, хотя работать, если честно, он хотел не очень. С другой стороны - надо ведь что-то делать, а за работу хотя бы платят! Так прошло 10 лет и Пэс, когда-то певший свои песенки для друзей и знакомых, вдруг понял, что вот ещё чуть-чуть и он уже никогда ничего не споёт. И в этот момент его привели в арт-клуб "Chez Eux". И пришедши самый первый раз в этот клуб, Пэс вдруг с юношеской остротой почувствовал то ощущение свободы и счастья которое охватывало его, молодого, когда он забегал на огонёк проведать нестриженых и непокорённых бойцов подпольного рокнролла. Это было пять лет назад. Много-много раз, с тех пор, приходил Пэс в клуб. Пел там, слушал, общался... принимал участие. А 9-го января 2010 года, клуб разослал приглашения на последнее сборище. Арт-клуб "Chez Eux" закрывает свои двери. Пэс подрядился написать об этом, и написал было. Написал даже не сходивши ещё на последнее шоу. Героическая вышла статья. О том как трудно было поддерживать клуб. Сколько усилий было затрачено его организаторами. Сколько надежд рухнуло. Сколько макарон без масла было съето потому, что деньги все уходили на клуб. Много печального было в этой статье. Но сходив на шоу Пэс пережил момент истины. И пережив напрягся чтобы запомнить его навсегда. В моменте этом поместилось всё, что нужно писать и помнить о клубе. Всё что нужно знать о нём. Пэс находился сбоку от сцены, а надобно знать, что сцена в клубе примыкает к стене и с трёх сторон окружена зрительским залом. И сидя сбоку от сцены, во время выступления группы "ОднаКо" Пэс вдруг увидел всё. На сцене выступали люди. Ни один из них не зарабатывает музыкой деньги. Все они любят музыку и хорошо умеют её делать. Отыграв они выходят со сцены и становятся зрителями. А следующие в очереди на выступление выходят из зрительного зала и становятся выступающими. Было уже за полночь. Клуб был полон. Некоторые стояли. Возможно из за того, что шоу было объявлено как последнее, в зале находились, за редким исключением, завсегдатаи. Около сотни человек. Кто хотел слушать – сидел на стульях и диванах и слушал. С пол-дюжины народу танцевало перед сценой – "ОднаКо" играет забойный рокнролл под который хочется плясать. Кто-то стоял в проходе, кто-то у стойки бара. Сцена была освещена агрессивно, всё остальное плавало в полумраке. Пэс хорошо знал состав "ОднаКо". И был знаком почти со всеми сидящими в зале. И в свой момент Пэс вдруг ясно понял, что то же самое может сказать о себе почти каждый в этой комнате! Каждый из ста человек! Сто самых разных людей в возрасте от 18 до 60 лет, более менее знакомы были друг с другом и знали выступавших. В клубе так было всегда. Хотя люди бывали другие и на сцене и в зале. Чувство клуба, это чувство принадлежности, участия и понимания и всё это со знаком плюс. Пэс вдруг почувствовал этот плюс как отштампованый объёмно и с закруглёнными уголочками перекладин прямо на поверхности души. И понял с тихой радостью что штамп – надолго. И что он тут у всех. Все собравшиеся были отмечены этим знаком клуба и в один момент это было так понятно, что казалось естественным. И ущучил Пэс, что писать надо об этом, а не о траурных речах по закрывающемуся клубу. Пэс вспомнил как увидел в первый раз большую комнату, где стояли разнокалиберные стулья, диваны и даже автомобильные кресла, и журнальные столики со свечками на них, и на каждом столике была пепельница и салфетки. Тогда, на Сен Антуан, ещё можно было курить прямо в зале, а в новом клубе, что на улице Моро, была уже построена уютная душегубка, чтобы травились только желающие. В клубе было чисто, просто и невыразимо приятно. Там была атмосфера подпольной рок-каптёрки, только без ощущения, что сейчас придут менты и всех повяжут. Сколько народу прошло через клуб! И какого народу! Ста страниц не хватит чтобы написать о каждом. А написав об одном – надо писать обо всех! Каждый человек – это целый мир. Только в метро мы не удивляемся этому – там замкнутые миры едут по своим делам и нет им дела до других. Там у каждого мира своя вселенная и он в ней единственный. В клубе миры эти раскрывались навстречу друг-другу. Раскрывались как рододендрон принесённый с заснеженного склона и опущеный в стакан с водой. Как старый шотландский виски в который налили чуточку воды. У них была общая вселенная. Не было главных – те что на сцене и те что в зале, были на равных. Энергия шла двумя потоками навстречу друг-другу и движение её ощущалось как ощущается движение крови в здоровом теле солнечным утром, когда хочется пробежать марафон, выкопать бассейн или сесть и написать письмо другу с которым не виделся 10 лет. Всё было сделано в клубе так, чтобы энергия эта не утекала а циркулировала внутри непрерывно. Картины на стенах менялись порой слишком часто. Иной раз хотелось увидеть их ещё, а висели уже работы следующего автора. И ещё следующего. Были даже театральные постановки, да такие, что сам Овадис приходил смотреть! Были джемы!... Какие были джемы!... Не всегда джем становится зрелищем. Порой это просто желание выпендрится, засветиться на сцене, получить столь желанное внимание! Но в "Chez Eux" не было левых джемов. Там были правильные джемы, когда не хотелось чтобы зажигатель ушёл вдаль и там погиб. А хотелось чтобы он продолжал в том же духе. Он и все кто ему подыгрывает. Народ собирался вокруг арт-клуба адекватный. Шоу документировались оператором – выпускником ВГИКа. И это можно видеть по сей день на сайте клуба. А сайт клуба, сделаный на совесть и переделаный заново после взлома и вандализма, сайт этот заслуживает пары слов отдельно сказаных только о нём. Ни у одной русской общественной организации в Монреале такого сайта нет. С форумом, интерактивного, свёрстанного удобно и красиво. Да что там говорить – зайдите сами да посмотрите, если есть желание, на chezeux.info. Плохо это или хорошо, но с улицы нельзя было попасть в арт-клуб. Человек должен был быть приглашён туда. Впрочем на то он и клуб. Может быть поэтому не было там разухабистых движений, быдла, швыряния стульев в окна и тому подобной романтики. Хрустально и топазово бывало в клубе. Вечера затягивались за полночь. Суббота, завтра на работу не вставать... А был как-то раз 20-часовой рок марафон с участием 12 выступающих из которых 6 были полноразмерными группами. Это легенды "Chez Eux". Это не фигуральное выражение. Была у арт-клуба серия перфомансов под общим названием "Легенды". Много всего было. Книгу можно писать. Но тут у нас газета а не книга, и надо бы, следуя духу и букве, не только черты эмоционального эссе придать данному опусу, но и свойства репортажа. Итак, почему арт-клуб закрыл двери? Вопрос большой и ответов на него много. У каждого свой. Вот что сказал директор клуба, человек отдававший клубу всё. "Chez Eux" задумывался как арт-лаборатория. Место, куда люди приходят со своими проектами и реализуют их. Директор клуба принёс свой проэкт – рок-группу Собрание Сочинений, и группа эта играла заключение в каждом шоу. Кроме того он же вёл всю работу по нахождению и отбору желающих выступить. Он же сделал веб-сайт клуба. Его спутница жизни вела галерею. Искала желающих выставиться, договаривалась, паковала картины, распаковывала, развешивала, освещала... Она же вела фотогалерею на сайте. Потом появился выпускник ВГИКа и у клуба появился видео архив – тоже проект полноправный. Пару лет назад пришёл актёр и стал делать театральные миниатюры. Пронзительные. И это всё. Директор считает что этого недостаточно но поделать ничего не может – он делал всё что мог в течение долгих 5ти лет. И больше не может продолжать. Есть и другие версии, как например усталость организаторов клуба. Родителей клуба. Сами они , надо сказать, с этой версией не согласны. Много разного народу приложило руки в той или иной мере, для поддержания жизнедеятельности клуба. Так же, как у ребёнка может быть учитель, тренер, друг... но родили его папа с мамой. И кормили его и стелили ему постель и учили переходить через дорогу и мыть руки перед едой. Папа с мамой, директор арт-клуба и его подруга, были как раз теми самыми, длинноволосыми людьми, которые выбрали одну сторону баррикады, соответствовавшую их принципам, и остались на этой стороне. Даже когда баррикады не стало. А значит их принципы были потвёрже чем у Пэса. Клуб "Chez Eux" был ясным отражением их принципов. Их вклад в жизнь клуба занимал очень много времени и сил. Больше нашей с вами нормальной рабочей недели. И Пэс даже не говорит о том сколько труда было вгрохано в оформление помещений. Первоначально-то помещения, и первое и второе были трущобами. Стены в рытвинах, потолок в лохмотьях и пол под культурным слоем. Хотя и стоили помещения, одно $1000 а второе $1500 в месяц, и субботники проводились силами музыкантов и примкнувших к оным. Оно конечно трудно и неприятно, но в конце концов - для себя люди стараются и вообще - труд облагораживает. А говорит Пэс о хождениях по мукам в попытках выбить хоть какие-нибудь фонды. Они всё делали по правилам. Клуб был зарегистрирован и запротоколирован. Нормальная такая культурная организация, каких в Монреале много. Только усилия, которые уходят у других организаций на пробивание фондов, у арт-клубовцев уходили на обустройство шоу и создание атмосферы. Чтобы было всем хорошо. Как там в Сталкере у Стругацких - счастья всем, и пусть никто не уйдёт обиженым! Но, наши Иван да Марья, как и было сказано, тоже походили по инстанциям и получили свою долю бюрократического иаду. Жаль, что кроме хождения надо было ещё готовить шоу. Если бы давали они шоу раз в полгода – глядишь достало бы времени и сил на выбивание средств! Заполняли они и анкеты на гранты. И ничего не вышло. Он и она делали клуб оплачивая расходы из своего личного бюджета. И у них есть более чем достаточные основания для того чтобы закрыть арт-клуб, как бы весело и тепло в нём не было. Во время последнего шоу, выступающими со сцены были высказаны разные мнения по поводу закрытия. Обычно со сцены много не говорят – для этого есть конферансье. Но тут, под давлением обстоятельства, многих тянуло высказаться. Пессимизм высказываний уменьшался с возрастом. И если 40-летний автор-исполнитель пролил скупую, мужскую слезу на покрывающий сцену ковёр, то 25-летняя солистка "ОднаКо" попросила всех не грустить и справедливо заметила, что никто не умер, и люди, составлявшие "Chez Eux" – живы! Тем не менее само понятие, вселенский оттиск клуба – теперь история. Грустная оттого что кончилась и прекрасная оттого что была! Есть мнение что свято место пусто не бывает. А место занимаемое клубом "Chez Eux" было свято для многих. Значит появится что-то другое. Но память о "Chez Eux" ещё таки поживёт. Память о вечерах наполненых яшмовыми переливами бытия и музыки. Память о месте которое заставляло отрешиться от серой жизни и за уши тянуло в яркую и разноцветную. Память застрявшая во многих астральных телах как мягкая пуля. Память и надежда на то что будет ещё "Chez Eux" а может "Chez Nous" и можно будет опять, получив рассылку, приходить и усаживаться на диваны рядом со знакомыми и трепаться и смотреть на сцену, где приехавшая из каких-то далей команда, раскомплексовано, при людях, обнажает инструменты и делает саунд-чек. |
Цветы жизни – полевая агрономияК содержанию(Отвлечённый эскиз) «У ‘днаво старичкя было трое сынавьёф...» Так, с нарочитым костромским акцентом начиналась одна из сказок в хрестоматии русской литературы. По моему классе в восьмом... Эта фраза, впрочем, открывала десятки сказок. А мы были рождены чтоб сказку сделать былью, так что мою биографию (если я стану великим и она появится) можно начать этой же самой фразой. У меня трое сыновей, но речь пойдёт о двух младших, которые стали гражданами раньше меня и ходили в садик уже здесь, в Монреале. Мы помним как с детскими садами дело обстояло в СССР. Все вели детей в детсад по месту жительства, а некоторые имели доступ к ведомственным. Где в кашу клали больше масла, игрушки были новее а педсоставу больше платили. Короче всё это было сложно... Но не так сложно как здесь. Мой средний сын , ныне шестилетний, первый раз пошёл в садик в полтора года. Пошёл, горемыка, умытый слезами бабушки, мамы и своими собственными. Какое горе... Только не думайте что это был невинный ангелочек. Мало того, что он не всегда просился на горшок, баловался и не слушался, мало этого, в его характере стали проявляться прямо-таки садистские черты. Дело кончилось печально – двух лет от роду, мой сын был исключён из детского садика по статье «беспощадное избиение детей» (цитирую воспитательницу-хозяйку садика) . Какой удар для меня и моей жены... И бабушки. Впрочем тот год был поистине тяжёлым для садика о котором идёт речь... Им пришлось выгнать по различным статьям уголовного кодекса ещё пятерых детей. Малолетние негодяи дрались, писали в штаны и баловались! А те которые не баловались – неважно ходили. Жена, в самом мрачном настроении, искала садик строгого режима, я ходил на работу и с ужасом думал о том что будет когда сын вырастет... бабушка плакала и рвалась застрелить хозяйку детского садика... Но всё когда нибудь кончается, и через месяц наш сын уже ходил в другой садик. Видимо урок не прошёл для него даром, он мобилизовался и жалоб на беспощадное избиение ближних больше не поступало. Первый месяц мы с женой, забирая его домой по вечерам, выпытывали у хозяйки со тщанием – хорошо ли он себя вёл, не бил ли кого, не царапал ли?... Вопросы наши встречаемы были с недоумением а потом и с лёгким раздражением. Мы пришли к выводу что сын, предварительно запугивает жертву с тем, чтобы после избиения не было жалоб. Жена обрастала морщинами, я, с безразличием отчаяния, думал, что и это хлеб... По ходу одного из дознаний о сегодняшнем поведении, воспитательница-хозяйка выяснила за что и откуда наш сын был изгнан. И перестала удивляться. Наш сын оказался третьим ребёнком из элитного заведения попавшим к ней. Родители первых двух вели себя так-же. Собственно на этом наши злоключения со средним сыном сошли на нет. Через два года он пошёл во французский детсад а потом в школу... Но, вы помните, что у старичка было три сына... Мой младший сын, родившись, быстро открыл нам глаза на то, что наш средний сын – ангел. С крыльями! Свои дети конечно не растут так быстро как чужие, но настал момент когда нам пришлось искать детский сад. Или, точнее говоря, ясли. Мы были в ужасе! Мы ясно понимали что если средний беспощадно бил, то младший будет просто грызть соученикам глотки своими четырьмя новенькими и очень острыми зубами! И пить оттуда кровь! Помните «Кладбище домашних животных»? По моему я знаю где автор набрался этих идей. У него был сын наподобие нашего младшего. Долго ли, коротко ли – мы нашли ясли. Некая добрая женщина согласилась взять нашего младшего и воспитывать его в дневное время. Увы, спустя какое-то время моя жена – весьма привередливая дама, выяснила что добрая женщина доверяет своим дочерям играть с нашим сыном и они используют его в качетсве куклы – переносят с места на место за ногу, или поднимают за шарфик повязаный вокруг шеи. (До сих пор не могу понять – ну что здесь плохого?!) Кроме того добрая женщина укладывала нашего младшего спать два раза в день потому что он ей мешал заниматься своими дочерьми. (И тут я ничего плохого не нашёл... и вправду ведь мешает! ) Жена капризничала. Ей, от избытка педагогического образования, казалось, что так нельзя. (Жена у меня – педагог, специалист по дошкольному и младшему школьному образованию ) Мы спорили... Бабушка чистила дедовский кара-мультук с целью застрелить добрую женщину... К несчастью добрая женщина оказалась более не в состоянии присматривать за нашим сыном. Её рабочие часы – с 9 до 16 во вторник, среду и пятницу показались нам неподходящими. Как врочем и плата взимаемая ею поверх субсидий... . Мы расстались друзьями. Младшему был год или около того. Кулаки у него были большие, а зубов как у рифовой акулы, которая, по слухам, способна перекусить пополам аквалангиста вместе с кислородными баллонами и керамическим поясом. Младший бродил по полутёмным комнатам взрёвывая, время от времени ложился на пол и с криком бил по нему руками, ногами и (осторожно) головой – я не шучу. Это было его нормальное поведение, но нам от этого не становилось легче. Будущее виделось нам безрадостным. Жена седела, я пил пиво, бабушка молилась. На данный момент, я надеюсь, Вы достаточно прониклись нашими ощущениями, и если это так - утрите слёзы, которые, несомненно, уже прожгли порядочную дыру в Вашем дубовом паркете. Ибо всё вдруг изменилось к лучшему. Непрофессиональные но искренние молитвы бабушки, по видимому, были хорошо мотивированы, поскольку мы таки нашли ясли-садик. Хозайка-воспитательница согласилась взять младшего! Мы боязливо радовались. Садик, под названием «Малинка», был в Кот Сен Люке (как обычно...) прямо в квартире многоэтажного дома. Дом на тихой улице, рядом парк... Хозяйку звали Галина, что, как известно, означает «спокойствие» или «безмятежность». Горький опыт сиплым голосом, устало говорил нам, что этому «спокойствию» скоро придёт конец. Галина выглядела хрупкой женщиной, а при осмотре квартиры мы не нашли ни розог ни плётки-семихвостки. Наши сердца были стиснуты нехорошими предчувствиями. На стистнутых местах появлялись прединфарктные пятна... Бабушка заказывала валидол килограммами... Прошло полгода.... год... Наш сын – наш младший сын – хулиган, безобразник, скандалист и воображала, по прежнему ходил в этот садик. И его не гнали. И на него не жаловались. И он туда хотел. У жены выпали седые волосы и взамен выросли гнедые. Морщины разгладились. У меня в холодильнике появилась бутылка пива трёхмесячной давности. Бабушка забросил кара-мультук и Тору и взялась за прыгалку и Плейбой... Ростовые портреты Галины висели у нас в квартире в каждой комнате и под ними не переводились живые цветы. Прошло полтора года. Мы переехали. Мы не можем больше возить сына в детский садик в Кот Сен Люк. Мы живём в Сен Лоране. Час туда – час обратно. И так два раза в день. Но мы всегда будем помнить эту женщину и этот садик и всегда будем невыразимо благодарны. Там не было субсидий и мы платили 450 баков в месяц. Там не было двора и детей выгуливали в парке. Там не было дорогущих игрушек и дети играли тем, что было. (Хотя, надо сказать, что было там, по моему, больше чем надо...) Но там были настоящие, НАСТОЯЩИЕ, любовь, забота, внимание и (давайте не будем об этом забывать) профессионализм. Ну и плюс чистота, порядок и домашняя еда три раза в день. Я нижайше прошу не рассматривать данный очерк как рекламный трюк. Это наименьшее во что мы с женой (и бабушкой) могли облечь нашу благодарность. пятница, 17 октября 2003 г. |
Дети подземельяК содержанию- Вы - эрзац-андерграунд, сказал мне Вандаловский. Вы знаете Вандаловского? Он фотограф. Мы с ним ехали к месту съёмки и обсуждали что именно должно быть на фотографиях. То есть на фотографиях должна была быть наша тусовка. Но в каком контексте? Вот что желал знать Вандаловский. А в качестве контекста был уже определён андерграунд. Так нас увидел редактор. С редактором не поспоришь - ножницы-то у него! - А что такое эрзац?, спросил Сергей. Мы уже были на стоянке парка Маунт Роял. Сергей улыбался. По моему он знал, что такое эрзац. Мы и вправду эрзац-андерграунд. Настоящий андерграунд - это отцы! Прошедшие через тюрьмы и психушки и не сдавшиеся! А нам уж сдаваться было некому. Мы даже в молодости могли петь что хотели. Мне было 16 когда дорогого Леонида Ильича так трагически не стало. А к финалу гонок на катафалках мне было 19. И я в нашей тусовке самый старший. Не считая Юры конечно, который мог бы быть андерграундом но вместо этого безропотно снимал советское кино. И снимался в нём-же. Ещё и пайки небось получал. Питался икрой в спец-буфетах! Остальные помладше - кто чуть-чуть а кто хорошенько так помладше. Как Лёнька например, которому 20 и который бунтует пока только против родителей - и то потихоньку. Там такие родители, что пленных не берут. Сергей обязательно попал бы в андерграунд, а за ним и в дурку, родись он лет на 20 пораньше. Стал бы знаменитым на голом эпатаже. Но нет! Сергей родился в демократии и чтобы стать знаменитым, вынужден тяжело работать. Сергей пишет и поёт крутейшие песенки из всех, какие мне доводилось слышать в живую. Включая даже мои собственные! Да, я фантастически скромен! Именно присутствие в Монреале Сергея, спровоцировало меня на этот рискованый шаг, сулящий неведомое и страшное. На организацию выступления в Casa del Popolo. Я туда случайно попал - пришёл на концерт гитарной музыки. И мне понравилась там сцена. И звук. А ещё там бар был - прямо в зале! Роскошь персов нам ненавистна! Во времена клуба Шизо, бедный Григ вибрировал не переставая из за своего карликового бара где за вечер продавалось 20 бутылок пива - оштрафовать тысяч на 15 могли и за одну. А здесь!... Впрочем алкоголики мы ещё менее состоявшиеся, чем бойцы андерграунда. Тут видать либо всё - либо уж ничего! Да, так я подумал, что здорово было бы всем нам зарядить с этой сцены! И Сергею под номером первым. Сергей ругает меня пиарщиком и по всякому. Но я пиарю от души! И убеждаю его всегда, что вреда от моего пиара не будет, а пользы от него - целый вагон! (Мерси, Михал Афанасьич!) Лет 10 назад я набрался наглости и зарядил сольный концерт для себя одного. Точнее для семейного нашего дуэта - мы с женой поём иногда. Ну и по одиночке тоже. Это был полный провал. До сих пор стыдно! С того раза, когда хочу спеть - прячусь за чью-нибудь широкую спину. Спина отпоёт - потом я! И не так страшно! Ну вот, кинул я клич! Сергей согласился. С ним Олег с Рашидом играют. Олег на барабанах, Рашид на басе. Олег тоже не успел в андерграунд. Зато успел в госконцерт. Чуть ли не с Пугачёвой играл - какой позор! А потом с немытыми руками полез в рокеры. Разве так можно? Впрочем Олегу легко прощать. Уж больно складно барабанит... А Рашид и вовсе из Махачкалы. Там за слово "андерграунд" могли и туркулей навалять - дескать чё выпендриваешься? Обидеть хочешь? Рашид в ресторане играл. А вообще он дизайнер интерьеров. У Олега - единственного из троих музыкальное образование есть, но есть и лицензия сантехника. А Сергей - психиатр. Жизнь многогранна! Так я о концерте... Согласились поучаствовать группа ОднаКо и Третий Г-л.аз. Названия страшные - но они ведь и должны такие быть. Надо же как-то отвлекать внимание трудящихся от классовой борьбы. В ОднаКо солирует Лиза - про неё можно много сказать - но от вышеизложенной скромности - не могу. Она мне доводится родственницей. Вот хороший пример родительского программирования. Когда-то давным давно, мой папаша был зав.кафедрой одного института. И следовательно преподавал. И как результат принимал экзамены. В институте этом учился один парень доводившийся нам роднёй. А в нашей кавказской республике родня - это основа! Аль Каеда, говоря по арабски. Парень учился как Ленин и шёл на красный диплом. Но судьба привела его на экзамен к моему папаше. Его троюродному дяде. И добрый троюродный дядя, ласково глядя племяннику в глаза сказал следующее: - Ты знаешь предмет на "отлично". Но я не могу поставить тебе "отлично", потому, что люди будут говорить - вот, Кулаев ставит пятёрки своим родственникам! И взял, поставил ему "хор"! Видите почему я не могу хвалить Лизу? Это гены! Зато я могу хвалить Рому. Рома - Лизин муж. И заодно на гитаре в ОднаКо играет. Частушка такая была свадебная - "А жених собой хорош, душою чист! Кандидат наук и дельтапланерист!" Про Рому таких можно дюжину написать. Всё, подлец, умеет! Басист группы ОднаКо - Женя. На шестиструнном, безладовом басе играет и в ус не дует. Когда Женю спрашивают кто он по профессии, он с лёгкой застенчивостью говорит - Медсестра!. Но не подумайте плохого, это всего лишь литературный перевод. Не говорить же ему "профессионал здоровья". А ещё в ОднаКо Саша на баяне играет. Саша по жизни актёр, но понял он это только в Канаде. А в Москве был авиационным инженером. Саша в концерте примет участие и как актёр. Будет миниатюру театральную делать. Я-то сам не театрал. Но Сашины миниатюры до меня доходят напрямую. Уж больно они реальные. Возвращаясь к контексту надобно отметить, что ОднаКо от андерграунда ещё дальше чем Кура от моего дома. А мой дом в Монреале. Лиза, правда, как-то раз одела кожаный жилет со стальными заклёпками, но сразу сняла - папа в обморок упал. Из Третьего Г-л.аза я знаю одного только Става. Я, помню, всё норовил назвать его Стасом. Но нет, он Став. Человек он добрый, весёлый и обаятельный. Музыка для него – естественный образ жизни – как для медведя тайга. И он плавает в этой музыке вдоль и поперёк и слово андерграунд он слыхал разок-другой. Но он и про большой андронный коллайдер слыхал – что же он теперь у рычага там стоит? Раскусил нас Вандаловский. Но фотографировать таки согласился. Надо же как-то двигать этот концерт. Хотя любители точных определений мне уже ввинтили с проворотом, что это дескать не концерт а целый фестиваль, раз нас там так много и такие все разные. Ну и фестиваль. Ну и Аполлон с ним. Лишь бы был. Я вот сам перечитал всё сначала и подумал - кто пойдёт на этот фестиваль? Люди скажут - да что же это такое? Событие вроде музыкальное, а на сцене... Сантехники, строители, медсёстры, экономисты и компьютерщики. И психиатр - самое место ему там. А потом решил - кто придёт - тот и придёт! Зато не будет нас мучить совесть что позвали людей, они пришли с мыслью причаститься высокой музыки а тут - ни вам меццо-сопрано, ни фиоритур вам на саксофоне. Приходят же к нам на посиделовки на тот же самый Сан-Лоран или где ещё они бывают! Приходят, незнакомые люди, сидят и слушают! И детей приводят. И хлопают даже! И музыканты приходят поиграть. Уже сколько раз появлялся Сергей А. Человек будто родился с контрабасом. И с пианино. Ужас разбирает при попытке вообразить это рождение. Инструменты уж больно громоздкие!... Лично я, когда он рядом, испытываю острый комплекс неполноценности. Утешаюсь только тем, что больше вешу. Да и мало ли кто заходит. А когда Шизо был жив - заходили в Шизо. За те же самые 10 долларов. Приходите и Вы! Если вдруг покажется Вам, что напрасно заплатили Вы свои кровные 10 баков - я их верну без второго слова. А внизу - неплохой и недорогой ресторанчик - время проведёте с толком! Фестивалю быть! Вся деловая информация на zivag.com - программа, время, место... Ждём Вас, и Ваших львят и Вашу львицу. Ну чего Вам сидеть в воскресенье вечером дома? |
Великое противостояниеК содержаниюЛюбое сходство персонажей этого рассказа с реальными лицами - полностью случайное. Ничто не предвещало беды. Серебристое тело сна прогнулось и лопнуло вдоль. Гоша Цугундер, лидер группы "Признание Подчинений", и самый перец в рок-тусовке Города, выпал на свою постель и хмуро уставился на прыгающий по тумбочке мобильник. По внутреннему времени Гоши было раннее утро. По наружному времени Города был час дня. Мобильник прыгал всё ближе к пропасти. Гоша взял его и привычно ловко засунул под длинные волосы, туда, где скрывалось ухо. -Да? - без особой приветливости сказал он. На другом конце того, что когда-то давно было проводом, оказался видный городской бард Добрыня Кряж. -Привет Гоша, - сказал он бурлящим энергией голосом, -привет, родной, как дела? -Хорошо, - осторожно отвечал Гоша, пытаясь сообразить - когда же это они успели с Добрыней породниться. -Хорошо дела. А у тебя как? -А у меня просто замечательно! -проревел Добрыня. - Тут такое дело - мы концерт даём! Бардовский концерт! Уголок Гошиного рта пополз к подушке. -Так концерт, значит, даём в большом зале! Может сделаешь нам звук? И споёшь опять же чего нибудь эдакого! Сам или с ребятами! Гоша свысока посмотрел на телефон. Но отвечал всё так-же осторожно, - Так мы ведь, Добрыня, ты же знаешь... не в том жанре выступаем.... - Да ладно тебе, - забурлил Добрыня. - Вы поёте и мы поём - мы в одной лодке пассажиры! А мы бы заплатили!... Тут Добрыня попал в самую точку - Гоша хронически нуждался в бабках. - Так когда, говоришь, концерт? спросил Гоша после мучительной паузы, - И где? Таким образом, через неделю, Гоша за рулём старого вана набитого аппаратурой, въезжал на задний двор концертного зала "Святолучье", что на улице Ожидания Прохода. Кроме аппаратуры ван содержал Гошину подружку Таню, по кличке Наутилус, и тромбониста группы "Признание Подчинений", Фиму Порвациса. Таня занимала пол-сидения, а Фима - полтора. Гоша запарковался, распахнул двери вана настежь и схватив тяжеленный усилок на 500 ватт, ухая и матерясь поволок его к дверям. За ним последовала Таня с бухтой кабелей и Фима с огромным сабвуфером. В зале их поджидал Добрыня Кряж со товарищи. На лицах бардов светились одинаковые улыбки. Маленький усатый бард по имени Георгий Блоха сказал "Здравствуйте", и без паузы выключив улыбку, занялся стоящей перед ним видеокамерой. Бритоголовый Никита Альбатрос - правая рука Кряжа, не сужая улыбки начал необременительный разговор с Таней. Говорил он с лёгким эстонским акцентом. Подошёл Соломон Хмурый - единственный из бардов который не улыбался, и подарил каждому из троих рокеров по чугунному рукопожатию. Соломон был росту небольшого, но с детства занимался таэквондо и производил устрашающее впечатление. Гоша с Фимой с интересом глядели за широкую Добрынину спину, где стояла ангелоподобная бардица Машенька Забубень. Машенька приехала в город недавно и сразу вступила в барды. Хотя рокеры весьма настойчиво зазывали её к себе. Пока налаживался мыслеобмен двух полюсов культурной жизни Города, в коридоре послышались тяжёлые шаги, затем сильный удар, и звук сыплющейся штукатурки. Сразу вслед за этим в зал вошёл кавалергардского росту мужчина с толстыми усами. На плече он нёс огромную колонку из Гошиного вана, со слегка побитым углом. Это был молдавский бард Евсей Подольский - человек громогласный и принципиальный. - Чего вы тут стоите, - заголосил Подольский, обращаясь в основном к рокерам. - Там у вашего вана уже какие-то чучмеки крутятся. Смотрите, унесут какой-нибудь ксилофон!... Ксилофонами Подольский называл любой непонятный ему звуковой прибор от гитарной педали до синтезатора. - А как одеты? - спросил Гоша. - Да так же как и вы, - несуетно отвечал Евсей. - Из под пятницы суббота видна, и рукава оторваны. Да ещё и цилиндр на одном. - Ну так это Брюква с Додиком Ацетатом, - cказал Гоша. - Мы их пригласили спеть на вашем концерте. Гоша и Фима деловито направились к выходу, а Таня осталась. На лице у неё, среди пирсинга и косметики, появилась готовность ко всему. Но барды стояли смирно и по прежнему улыбались. Никита Альбатрос с эстонским акцентом спросил - Что, друзьяаа? - Друзья, - кивнула Таня. Барды казались ей опасными. Вошли Фима с Гошей и Брюква с Додиком, и внесли остатки аппаратуры. Брюква и Додик по кличке Ацетат, приехали аж из самого Стеногорска. Брюква был по обыкновению в цилиндре и привёз с собой аккустическую гитару. По гитаре было видно, что жизнь её складывалась не просто. Но барды увидев знакомый предмет, одобрительно закивали. Додик Ацетат занёс торбу набитую разными музыкальными приборчиками, начиная со свирели и флейты и заканчивая бонгами и варганом. На установку аппаратуры ушёл час. Ещё час отлаживали микрофоны под каждого барда. Ещё полчаса выясняли почему свистит и передаёт погоду правая колонка. Всё это время барды терпеливо сидели и вполголоса обсуждали события в Гонобобле, и продажи фирмы "Электронная Лепота", где Добрыня был главным управляющим. Наконец Фима записал установки на пачке сигарет. Барды покосились на сигареты, но смолчали. У дверей стали появляться первые зрители. До начала осталось 20 минут. Рокеры нацелились выйти покурить, да не тут-то было. Строевым шагом, наперерез подошла бардовская женщина Перепетуя Раскольникова-Рерих и предложила ознакомиться с правилами выступления на концерте. Правила гласили: * Все выступающие на бардовском концерте обязаны представить свой репертуар в трёх экземплярах на рассмотрение приёмной комиссии. * Бумага не должна пахнуть табаком, пивом или коноплёй. * Тексты должны быть выдержаны в стиле канонической поэзии по линии Гомер - Руставели - Пушкин - Маршак. * Рекомендуемые темы песен - горы, море, природа средней полосы, транспорт (самолёт, поезд, аэропорт, вокзал, морские виды транспорта), высокодуховные отношения между одним мужчиной и одной женщиной (т.н. любовь), высокодуховные отношения между двумя мужчинами (т.н. дружба). * Песни с гармониями, в которых больше трёх аккордов рассматриваться не будут. * Мелодии должны быть весёлыми но тихими. * Если мелодия грустная - она должна быть ещё тише. * Предпочтительный способ звукоизвлечения - простой перебор. * Пользование медиаторами строго запрещается. * Выступающие на концерте должны быть умыты и выбриты. * Носы должны быть высморканы во избежание гнусавости. * Женщины должны носить юбку ниже колена, а мужчины - строгие брюки и чёрные ботинки. * Верхняя часть одежды и для женщин и для мужчин - свитер с высоким горлом из толстой грубой шести. Можно одевать брезентовые, штормовые куртки. * Выход на сцену и уход с неё должны осуществляться таким образом: - Мужчины - строевым шагом солдат или вразвалку по матросски или увереным шагом бывалого туриста. - Женщины - плывущей походкой, глядя искоса низко голову наклоня. Спасибо за внимание. Таня закатила глаза под лоб и легла на Гошу. Гоша смотрел вправо и теребил бородку. Фима смотрел влево надув щёки и сжимал большие кулаки. Брюква смотрел в потолок, Додик - в пол. Ещё одна бардовская женщина - Авдотья Штык, принесла стерилизованый ледоруб, и предложила рокерам сделать надрез на ладони и подписать правила собственной кровью. Гоша оглянулся вокруг. Добрыня Кряж смотрел прямо Гоше в глаза, тяжёлым взглядом. Соломон Хмурый, глядя Фиме в кадык, потирал о чёрную, форменную штанину мозолистый кулак. Евсей Подольский сузив глаза и поджав губы закручивал кверху толстый ус. Маленький, усатый бардёнок, Георгий Блоха оскалил зубы, и под его свитером надулись чудовищные мускулы. Перепетуя Раскольникова-Рерих, и до того немаленькая, вдруг разрослась ещё больше и оказалась одновременно по обе стороны от Брюквы с Додиком. "Измена!" - пронеслось в Гошиной голове, и он на мгновение закрыл глаза. Потом открыл и спокойно сказал, - Ну ладно - не будем спорить из за ерунды! Только вот текстов у нас... - Это тексты ваши ерунда. А правила - серьёзный документ. Прошу соблюдать!, сказала Авдотья Штык. - Поверим на слово, что всё соответствует. Авдотья ловко ткнула Гошу в запястье ледорубом. Машенька Забубень тут же подала своей белой рукой, заточенное гусиное перо. Гоша расписался за себя и за Таню. Барды стерпели. Фима с каменным лицом отказался от ледоруба. Он вынул из за пазухи готический акинак и по рукоять всадив его себе в бедро, прямо им же и расписался. Машенька Забубень шумно грохнулась в обморок. Авдотья Штык морщась сказала, - Набрызгали вы тут! Неопрятно расписываетесь! Брюква с Додиком посмотрели на ледоруб, потом на акинак и в конце-концов друг на друга. Затем оба достали коробочки со шприцами, аккуратно набрали венозной крови и красиво, как чертёжник рейсфейдером, расписались иголками 0.7го размера. Формальности были исчерпаны и рокерам дали 10 минут на перекур. На улице, глубоко затягиваясь поганым эндурским самосадом Гоша сказал, - Что-то у меня плохое предчувствие... Таня взволновано зачастила, - Валить отсюда надо пока не повязали! Ты видишь что творят! А ещё не дай бог споём не то! - Не переживай, старуха, прорвёмся! Ты же знаешь бардов - они просто стеснительные, - сказал Гоша. Фима хмыкнул и в очередной раз попытался заткнуть дырку в бедре карманом штанов. Брюква с Додиком переглянулись и Брюква сказал, - Мне ващета всё-равно, но начало уж больно суровое... - Кстати, о начале, - сказал Гоша, - пойдёмте-ка в зал. Пора уже. В зале сидела приличная публика. В специально отведённых местах горели искуственные костры. Запах от костров шёл настоящий. Над кострами висели котелки с крепким чёрным чаем, а вокруг стояли закопчёные кружки. В отличие от концертов "Признания Подчинений", никто не курил, не отпивал из термоса свежезавареный гашиш и не грыз леденцы с героином. Рядом с Гошиным пультом расположилось почтенное семейство из двух взрослых и двух детей лет десяти. Дети вели себя хорошо, и только тихо переругивались французским матом. - Образованые... - подумал Гоша, выставляя звук на первого выступающего. На сцену, плывущей походкой, глядя искоса, низко голову наклоня, вышла бардовская женщина Нина Тянь-Шаньская и объявила первый номер концерта. Строевым шагом подоспел Добрыня Кряж. В одной руке он нёс палисандровую двенадцатиструнную гитару, в другой - альпеншток. Со страшной силой всадив альпеншток в паркет позади себя, Добрыня снял и повесил на него штормовку и слегка поправил свой толстый серый свитер. Затем взял гитару и запел прекрасным тенором. Зал притих. Рокеры сбившиеся в кучку за пультом не прислушивались к происходящему на сцене. Они обсудили новый концерт группы "Кочерга", и вовсю ругали матом обнаглевшего дилера который брал по сто тугриков за фунтовую плитку розового кокаина. - Это ещё что, - возбуждённо шептал Брюква, -У нас в Стеногорске за ведро гашиша двести просят! - Двести! - ахнул Порвацис, ну сучьи потроха! Надо уже шерстить начинать. Волнуясь, он вынул из кармана плитку кокаина и откусив сразу половину, смачно захрустел, пережёвывая. Тем временем Нина Тянь-Шаньская объявляла всё новых и новых выступающих. Рокеры (кроме Тани) ели глазами Машеньку Забубень всё её выступление и вместе, сдержанно похлопали когда вышел известный городской бард Кучум Бросков. Бросков был продвинутый бард и использовал гитару с пьезосъёмником. Кроме того, он иногда исполнял вещи группы "Опреснение", уважаемой в рокерских кругах. И конечно поддержали рокеры могучего барда-ветерана Славомира Московита. Он, хоть и бард, держал себя на сцене профессионально, толпу заводил как настоящий рокер и даже свитер натянутый на толстом пузе ему шёл. Хотя пел он, как и все барды, одну лабуду. Концерт близился к завершению. Уже отплакали зрители над стихами Георгия Блохи, и отсмеялись над его же шуточками, уже спела самую грустную песню на свете Авдотья Штык. Уже вышла Нина Тянь-Шанская объявлять выступление гостей вечера. Первым выходило идти Брюкве. Он поставил прямо на пульт пустую кружку из под гашиша, которая только что была полной, и пошёл. По дороге чьи-то невидимые но ловкие руки сняли с него цилиндр, обстригли хаер, сбрили бороду и высморкали нос. На плечи ему накинули штормовку а в руку всучили ледоруб, о который Брюква тут же споткнулся и плашмя упал лицом прямо на сцену, причём ледоруб воткнулся в гитару и пробил в обечайке дыру. В зале ахали. Брюква встал и пошёл к микрофону стараясь имитировать походку старого моряка. Напоминал он в этот момент, немолодого, жеманного педика. В зале возмущённо шептались. Брюква попытался вспомнить статьи Правил где было написано что можно петь а что нельзя. Попытка провалилась. Махнув на всё рукой Брюква запел песню которая ближе росла. Пел Брюква по обыкновению своему громко, и сила изливалась из него рекой, в привыкший к тёплому мелководью зал. Обильно потеющий холодным потом Гоша, судорожно пытался выставить уровень звука на сообразный с правилам. Выходило, что Брюква, даже без микрофона, этот уровень перекрывал. Назревала катастрофа. В глазах Добрыни зажглись красные огоньки, и он стал похож на злющего робота из популярной оперы "Кульминатор". Самые нервные зрители устремились к выходу, переворачиавая второпях котелки с недопитым чаем. Добрыня Кряж выложил на стол перед Гошей Правила и ткнул стальным пальцем в красивую Брюквину подпись. Гоша молчал, вытирая холодный пот большим махровым полотенцем. Наконец Брюкву сменил Додик Ацетат. Голос у Додика был тихий, да и гашиш он кружками не пил. Поэтому Гоша спокойно выключил микрофон и наслаждался звуком на законном уровне. Публика тем не менее волновалась. Слова Додиковых песенок не подпадали под регуляции. Слова выпадали из линии где-то в районе Руставели и уходили в Сердце Индии где сидел Будда. Они внушали тревогу. Правила на столе перед Гошей были продырявлены вторично в районе подписи Додика. "Ещё одна дырка и права заберут", автоматически пронеслось у Гоши между ушей. В проходе появился Соломон Хмурый и провёл короткий бой с тенью. Воздух загудел под ударами. Додик всё понял и откланявшись покинул сцену походкой бывалого туриста. Торба с прибамбасами дополняла сходство. Зрители начали вставать с кресел с явным намерением уйти. Напрасно Нина Тянь-Шанская надрывалась в выключеный Гошей микрофон, что концерт ещё не закончен. Прежде чем на сцене появились Гоша с Таней и Фима с тромбоном, зал был наполовину пуст. А к тому времени, когда они допели свою первую композицию, зал был пуст совершенно. Фима растерянно опустил тромбон и сразу же перехватил его поудобнее. С двух сторон к сцене приближались разъярёные барды. Гоша Цугундер понял что наступает решительный момент и задвинул Таню за свою, не особо широкую спину. - С девки надо штаны кожаные снять! раздался крик Перепетуи Раскольниковой-Рерих. Пускай в юбке ходит, как бог велел! Добрыня Кряж приближался к Гоше с явным намерением привести идею Перепетуи в жизнь. В его могучей, обвитой венами руке блестел полутораметровый альпеншток, с остро отточенным наконечником. Наконечник смотрел прямо в Гошино солнечное сплетение. Цугундер дождался пока Добрыня подошёл так близко, что стал ощутим в воздухе запах крепкого чёрного чая и кострового дыма. А дождавшись, он вспомнил всё, и издав пронзительный крик силы, пнул огромного барда в широкую, обтянутую свитером грудь, продырявив его этим пинком насквозь. С трудом выдернув ногу, Гоша успел ещё увидеть сквозь пробитую им дыру, удивлённую Перепетую, а прямо над дырой возмущённое лицо самого Добрыни, как вдруг, на его голову обрушился ледоруб в мускулистой руке Георгия Блохи, и Гоша ничего уже больше не помнил. Тем временем Никита Альбатрос и Евсей Подольский с одной стороны, и Авдотья Штык и Нина Тянь-Шаньская с другой, схватили потеряного Брюкву за руки и за ноги и, маленько поднапрягшись, с треском разорвали его на четверо. После чего подбежал Блоха, с невероятной скоростью и силой изорвал остатки Брюквы на совсем уж мелкие клочки и с фырканьем раскидал их по залу. Зажатый в углу сцены Порвацис, отмахивался тромбоном от наседавших на него Соломона с Никитой Альбатросом. В другом углу, в позе обороняющейся рыси застыла Таня. Когда свирепые бардовские женщины подходили к ней слишком близко, она кричала в них нецензурные слова и бардицы краснея отступали. Под ногами у Тани, недвижимый, с ледорубом в голове, свернулся калачиком Цугундер. Ему было не по себе. Добрыня Кряж затыкая одной рукой дыру в груди, другой схватил за вихры Додика Ацетата и с размаху бил его головой об колонну. Додик безропотно моргал. На колонне множились вмятины. Рокеры явно проигрывали бой. Фима, почуяв что пришла смерть, вынул из пачки самую большую сигарету и безуспешно попытался её прикурить. Бритый Никита Альбатрос обеими руками ухватился за сигарету и вырвал её у Фимы изо рта. Но Порвацис успел схватиться за другой конец и рванул на себя. В этот момент Соломон Хмурый, как стрела из лука воткнулся своей ногой прямо в центр Фиминого огромного тела. Сигарета не выдержала и лопнула посередине, засыпав бардов поганым эндурским самосадом. Барды чихая и кашляя отступили. Соломон, торчащий из Фиминого тела, на ноге воткнутой по черенок, получил самую большую дозу самосада и был в коме. Фима брезгливо выдернул его и бросил в бардов. Удалив из себя посторонний предмет Фима пошатнулся и упал навзничь. Сражение подошло к концу - барды взяли верх. Вежливый Додик Ацетат попросил бардов разрешить ему собрать останки Брюквы, и барды дали согласие. И даже снабдили Ацетата метёлкой с совочком. Он аккуратненько смёл все куски Брюквы в кучку и сложил их в свою торбу. Побеждённые но не смирившиеся рокеры под конвоем выходили из зала. Гоша бился о каждую дверь торчащим из головы ледорубом и непроизвольно охал. Таня придерживала порядком изорванные штаны и облизывала губу, из которой свирепые бардихи выдрали три из восемнадцати серёжек. Порвацис молча шёл склонив голову. Его страшные руки были скручены за спиной остатками тромбона. Дыра пробитая в Фиме Соломоном, была, по настоянию Додика, заткнута пропитаной гашишем штормовкой. Барды вели рокеров в свою штаб-квартиру, на суд. Через неделю, выпущеные из камеры Гоша и Таня, шли по улице, обсуждая свой нелёгкий приговор. Была весна и солнце грело не шибко. Около одного из газонов, Цугундер заметил скованых одной цепью Порвациса и Ацетата. - Братва! - радостно закричали Гоша с Таней, - Как хорошо что вы живы! - Хорошо... - неопределённо сказал Фима. Додик отрешённо улыбался. Фима выглядел странно. В одной руке у него была паяльная лампа, явно сделанная из покорёженного тромбона. В другой он держал мешочек наполненный какими-то серенькими семенами. У Додика на плече была его торба. - Так вам чего присудили-то, - наконец закончив осмотр, спросил Гоша. - Не видишь что-ли? - угрюмо ответил Фима. - Виноградные косточки в тёплую землю зарываем.... Вот и паяльная лампа - для подогрева. Земля то холодная ещё... Додик воровато оглянувшись приник к Гошиному уху и зашептал: - А я в каждую ямку кусок Брюквы кладу! Будет им, блин, виноград! Тут из Брюквы такой гашиш вырастет - они все осатанеют! Только вот белого буйвола, сволочь такую, отгонять утомился. Норовит нагадить в каждую лунку. Типа - удобрение... Сверху послышался клёкот. Рокеры подняли головы кверху и увидели орла, невиданного синего цвета с криво примотаным изолентой видеопередатчиком. - Следят... - ненавидящим тоном сказал Порвацис. После чего вынув из кармана жёлтую и блестящую, словно позолоченную, воблу и, побив её об туфлю, стал сдирать с неё шкуру. - Так а вам-то чего дали? - осведомился он, запихав в рот кусок воблы и усиленно его жуя. - А нас сослали на хрен, - сказал Гоша. Таня всхлипнула. - Сослали в Бричмуллу какую-то. На ишаке сказали ехать. А где я им ишака возьму? Таня рыдала в голос. Фима выкопав ямку, водил по её окружности паяльной лампой. Додик истово лупил торбой ледащего белого буйвола норовящего пристроится к свежей ямке кормой с задранным хвостом. - Ничего, - сказал Фима. - Будет им ещё на орехи, помощь вот придёт из Стеногорска, скажи, Додик? - Ясный перец, придёт, - сказал Додик. Вдали слышалось комариное пение множества Харлеев. Над водой Реки клубился дым. Шла подмога. Каркисар Харрагидумагов. Планета Пункция 6002 год эпохи Песен ......................................................................... Послесловие "А подмога не пришла, подкрепленья не прислали Вот такие брат дела - значит снова на###ли..." Пела группа Туз Бубей. И это была правда для одной войны и неправда для другой. "А может не было войны И людям всё это приснилось..." Пел известный на всю Страну бард Кориандр Краснодеревцев и это тоже была правда для одной планеты и неправда для другой. Во вселенной много планет. На одной взяли верх барды, выкорчевали весь гашиш, насадили сосновые леса и электричество стали выдавать по талонам. Только для телевизоров с концертами авторской песни. На другой победили рокеры, засадили пол планеты гашишом а другую половину кокаином, и оказавшись на грани смерти от недоедания вышли в астрал. На третьей и те и другие объединились в подполье против серости и нищедуха. А на пятой все вместе лабали и пели и опустились даже до такой степени, что разводили гашиш вином и запивали кокаин чаем. А на десятой всё только начиналось и будущие барды мурлыча себе под нос усмиряли диких лошадей и выжигали лодки из цельных стволов, а будущие рокеры, в это время, забравшись в гашишевую рощу жгли костры из ароматных листьев и стучали в там-тамы. И друг-друга ещё не знали. И сложности бардо-рокерских, смешаных браков не занимали их первобытных мозгов. Будем смотреть суровой правде в глаза. Есть и такая планета на которой барды - академики и главы прочных семейств, а рокеры - недоучки и сумасброды живущие так как им в кайф. И вот в поисках гармонии их пути пересекаются и они начинают выяснять - кто же больше нашёл? Барды стучат об стол дипломами, домами, детьми, свершениями, кострами, горами и закатами. Рокеры колотят в стены электронными устройствами, свободой, Буддой, Ботисатвой, трубками для вдыхания мета и прокручивают записи визга подростков и записи послужившие причиной для визга. Порой одно трудно отличить от другого. Хотя иногда... Рокеры никак не могут скрыть своей досады по факту присутствия бардов на сцене. (Хоть сцену-то могут нам оставить?... рычат в своих норах загнанные жизнью рокеры ) Барды никак не могут скрыть своего неудовольствия досадой рокеров. Что понятно - они ведь никого не трогали! А если кто не хочет глядеть на сцену - тот пусть не глядит! Но мы отвлеклись. Мы ушли в обсуждение конфликта а конфликт возник на месте пересечения в поисках гармонии. А гармония летает над нами и хоть ты тресни - ни на чью сторону не встаёт. И кто отрастил побольше крылья и наел поменьше зад - тот и взлетел и оторвал от этой гармонии кусок, какой во рту поместился. А ей - гармонии - всё равно - бард это был или рокер или вообще попсовик. Замечено было - что самые большие куски отрываются от гармонии в местах, далёких от пересечения интересов. Поэтому на всех планетах само - собой повелось - война - войной, обед по распорядку. Погрызлись - и врозь, за гармонией! |
Я - пидарас!К содержаниюТолько не предлагай мне трахаться в жопу. Я даже клизму с трудом переношу. И вообще, к сексу это никакого отношения не имеет. Я обычный, бытовой пидарас, которых кругом пруд-пруди. Бывает, знаешь, забьёшь стрелу с человеком, ждёшь его - а его нету. Стоишь и думаешь - Вот пидарас... А он потом приходит и начинает пиздеть как угорелый, что у него не срослось, что жена рожала, тёща померла, автобуса не было... И всё это брехня. Ну не пидарас он после этого? Или к примеру спишь ты себе в субботу утром - всё законно, выходной день, солнце, неярко так светит полосками через штору, и тихо кругом. Все рабочие люди, все вчера оторвались, а сейчас спят. И вдруг кто-то начинает косить свой газон. А в косилке у него, судя по звуку, мотор от трактора. И без глушителя. И жена просыпается, злая как собака, и садится на кровати, злобно глядя в окно, а потом тянется к халату, и становится ясно, что утреннего соития уже не будет. И ты думаешь - вот пидарас!! А некоторые, те, что посмелее, прямо так и кричат из своих окон. Пидарас!, кричат. И всякое другое. А я - не смелый. Я робкий такой пидарас. Тихий и безобидный. Какой-нибудь настоящий мужчина, выскочил бы наверное из дому в одном исподнем, а то и без, и единым взглядом принудил бы косаря заглушить свой комбайн. Или отпиздил бы его, мудака, хотя это вряд-ли. Кому охота в ментовке очутиться в субботу утром. Это уже дурак, а не герой. Или едешь так себе, куришь, глядишь по сторонам, никуда не торопишься. Скорость - по знакам. 50. Справа линия свободна. Слева - тоже. И тут какой-то гражданин пристраивается в пяти сантиметрах за тобой. И ты видишь в зеркале заднего вида его злющие глаза и как он морду скривил и говорит что-то матерное и явно про тебя. Ну объедь! Торопишься? Объедь! Пидарас! Ёб твою мать! Ещё минуту назад всё было так хорошо, пока ты не появился, мудак! Середина дня, я не торопясь поспешаю в магазин за краской, мне ещё красить ступени, у меня 10 минут покоя в машине, за рулём, покурить, послушать музыку. Какого хуя ты прицепился? По тормозам - раз! Он тоже по тормозам - раз! Забибикал, руками замахал, объехал, показал мне палец и ходу. Племенной пидарас. На развод. Элитный. Вообще, на дороге - одни пидарасы. Ну может не 100 процентов - но 90 - точно. Про поворотники просто молчу. Я вот курю за рулём, а докурив, бычок кидаю вертикально вниз. Это с недавних пор. А именно с тех самых, когда какой-то пидарас моей тёще бычок в бюстгальтер закинул. Не нарочно, а так... Курил тоже, за рулём, докурил и бычок за окно выкинул, не глядя. А тёща моя следом ехала с открытым окном. И бычок этот, ветром занесло к ней в окно, и прямо в каньон между грудей. Тёща у меня - человек железной выдержки и аварии не допустила. Но, конечно, была не рада и кофточки потом под горло носила целую неделю. Ожог прятала. А тот пидарас - даже не заметил. Может ещё заметит - карма-то не хуй собачий. Тёща его прокляла до седьмого колена. Потом правда опомнилась и четыре колена сбавила. Решила что хватит и трёх. Добрая. Я не такой. Я если начинаю проклинать - только держись. В направлении прошлого меня ограничивает только соображение собственной непричастности. Стараюсь не проклинать первичную клетку. Даже человекообразных обезьян не трогаю. Но минимум 15 поколений предков бывают обычно под боем. Что до потомков - это уж до самого конца. Но это когда совсем достали. А если не совсем, то я скромно ругаю по матери и по всякому другому. Кабардинцы в армии научили меня хорошему выражению - я твою маму девять дней семью конями ебал! Причём по кабардински это звучит так, как будто коней - целый табун. А дней не девять, а минимум, месяца три. Короче - маме не сладко. Я по кабардински и говорю. Чтобы не поняли. А то дадут ещё по ебалу... Хотя по ебалу меня давно уже никто безнаказанно не бил. Со времён младшей школы. Тут бы надо вставить описание какого-нибудь кулачного боя из которого я с триумфом вышел, только лень. Не в мордобое счастье. Хотя в младшей школе я думал по другому. Отвлёкся я что-то. Иногда думаю - из меня даже пидараса не вышло нормального. Такого, чтобы все замечали. Хожу, маскируюсь под среднего человека. Джинсы ношу. Кепку. Пидараса иногда даже по джинсам видно. Идёт такой, а на нём джинсы крутые, дизайнерские. Сидят - как на манекене. Стоят наверное баков триста. Волосы гелем намазаны, майка Лакоста и очки солнечные - дороже моего велосипеда. А на пальце ключ от Порша. Вот пидарас... Был бы хороший человек, разве потратил бы он триста баков на джинсы? Ясно, что нет! Это я про других всё, чтобы ясно было - не один я такой пидарас. Ты-то на себя посмотри. Да-да, ты. И если ты ни разу в жизни не наорал без причины на свою бабу, не дал ребёнку своему в сердцах по шее, на дороге никого не подрезал и не почувствовал радости, когда другому хуёво, тогда можешь смело прийти и плюнуть мне в рожу. Только по честному. Я тоже - вчера на жену наехал, до слёз довёл, а потом пошёл, анаши накурился и вдруг до меня дошло - А чего я наехал-то? У неё что, дел мало? Ну почему она должна в кабинете разгребать? Я работаю - так и она работает. И дети. Оба устаём. Эх пидарас я, пидарас... Горько так по накурке. Идёшь извиняться, обнимаешь, всякие нежности на ухо шепчешь. А пять минут назад - орал как павиан. Теперь одумался. Но она ещё помнит. За пять минут - как забудешь? Ясное дело - на вечерний амур можно не рассчитывать. Хорошо если до завтра отойдёт. Пойду, кабинет приберу. Перед компом на столе - Нанга Парбат. Под столом - провода в три слоя. А может и в четыре. И пыль. И бумажек от конфет дети накидали, играя в свои игрушки на интернете. Сейчас заставлю всё убрать. Вот прямо сейчас. В 10 вечера. Так они уже час как спят... Захожу к ним в комнату - спят. Младший жопу в воздух выпятил, подушку обнял, одеяло на полу... обоссытся утром от холода - как пить дать. Старший на спине лежит и храпит. Мелкий такой... Хороший... А я на него наорал за забытый в школе ланч-бокс. Ну что я за пидарас!... Дался мне этот ланч-бокс? Забыл - и хуй с ним! Ну скажи ему - Не забывай больше ланч-бокс. И потом ещё скажи если ещё забудет. Но зачем орать. А ты бы видел с какой рожей я на них ору. Глаза вылупил, зубы ощерил... Годзилла, блядь. А они боятся. А потом вырастут и других начнут пугать. И бояться будут тех, кто на них орёт. Где весь этот ум бывает, когда я начинаю орать? В жопе наверное... Закрыл дверь и ушёл. Глаза на мокром месте. У самого старшего сына в комнате свет - опять сидит, трындит с кентами по MSN. Меня это раздражает. Меня в нём многое раздражает. Наверное потому что я так и не смог стать ему в полной мере отцом. Я с его матерью разошёлся когда ему было два года. Два с половиной. Она почти сразу вышла замуж. Новый муж был полон энтузиазма в отношении приёмного сына и даже усыновил его по всей форме. Для чего с меня потребовали по всей же форме отказа от родительских прав. Дал я отказ. Не был бы пидарасом - не дал бы. Начал бы воевать и добился бы своего. Я-то был местный, а жена и новый её муж - не очень. Только энтузиазм ему не помог. Сын его так и не признал. А мужик он был простой. Не злой, но простой. И начал пацана поколачивать за непослушание. Тем временем жена забеременела и родила дочку. Пацан заикаться начал. Тут его бабушка и забрала. Бывшая моя тёща. Монументальная женщина. Тоже пизда хорошая, но с незыблемыми принципами. Забрала его и воспитывала целых восемь лет. Любила его. А у меня младший родился тем временем и что-то я стал думать о том моём сыне. Живущем у бабушки в Москве. Возьму так младшего на руки, а он маленький такой, славный... И тот был хороший... Жена стала замечать. Поговорили, обсудили... Решили вызывать. И вызвали. Теперь сидит и раздражает меня. Ему уже 18. Здоровый бык... На биэмэксе катается - как зверь. В колледже учится. Молодец! Гитару только, паразит, забросил. Да и хрен с ней. Не пьёт, не курит, наркотой не балуется. Хотя пробовал. Тревожит меня, что он баб домой не водит. С другой стороны - води он баб - меня бы это раздражало. Странно, но когда друзья к нему приходят - это меня не раздражает. Играют в пинг-понг... Клипы смотрят , снятые другими биэмэксерами... Душевный он парень. А любви нету. Рассудочная любовь. Любование человеком, а не ребёнком. Так я и не смог его связать воедино с тем двухлетним мальчиком. Но вязать не бросаю. Зато какой простор для тренировки поведения! Дети меня воспитывают. Если бы не дети - я был бы постоянным пидарасом. А так - переменный. Пидарас, модулированный синусоидой. Амплитуда, правда, не особо большая. Частота высоковата. Начало периода нестабильное... Но хоть не постоянный. Вот сижу, рассказываю им многосерийную сказку. Начало уже сам забыл. И они забыли - давно было. Года два наверное. Столько чертовни придумал за это время - куда там Роулингс. Песни пробовал петь - не помогает. Раньше помогало. Сейчас уже нет. Сейчас им давай сказку пострашнее, про драконов чтобы и про роботов злодейских. А главное, чтобы почаще там пердели и рыгали. Американский юмор. И счастью предела не будет. Но со мной такие номера не пропирают. Мои сказки построены на реальностях Дона Хуана. И дети мои, горемычные, прекрасно знают, что надо делать чтобы двигаться в теле сновидения. И как сместить точку сборки в положение дракона. А жена им поёт. Детские такие песенки. Про облака, белокрылые лошадки. И надо-же, слушают! Хотя младшего - мёдом не корми, поставь ему Perfect Strangers Deep Purple, да чтобы стены тряслись. А старший (то бишь средний) обожает песенки из русского фильма "Гостья из будущего". Даже поёт их - хотя слух у него неважный. Вообще на детей мне грех жаловаться. Все они гораздо лучше меня. Я в их возрасте был сопля-соплёй. Руки - спички, плечи домиком, лентяй и ябеда. А младшему даром что шесть лет - так он за один раз может тридцать отжиманий сделать. А средний - пятьдесят. У нас всё просто - провинился - получи пятьдесят отжиманий. Хочешь за компьютер - сделай триста. И триста присядь. Они конечно жульничают. Тайком смотрят телевизор по утрам в выходные - пока мы с женой дрыхнем. За компьютер лазят когда не следит никто. Одно спасение - если средний полез, младший тут как тут - тоже хочет за компьютер. Начинает требовать, сначала шёпотом, потом громко а перед финалом - вообще орёт как резаный. А в финале прихожу я, и гоню их оттуда в шеи. Гадский папа. Бисмарк. Фюрер. Мазепа. Не будь у меня детей, я стал бы таким пидарасом, что даже подумать - и то страшно. А не будь у меня жены моей - я бы наверное давно уже спился. Или скурился. Хотя конечно иногда хорохорюсь и сам себе говорю - что вырос бы над собой, посвящая всё свободное время занятиям самомовершенствованием. Все пидарасы так говорят. Кому же захочется признать, что он не в состоянии выжить без бабы? Был бы в состоянии - жил бы. Когда я был один и работал каменотёсом - всё что я делал в свободное время - это я бухал. Да не просто так бухал а начал пить креплёное вино. Встал как-то с утра, подошёл к зеркалу, смотрю - а у меня харя такая, свиная. Знаешь, бывает у беспробудных алкашей опухшая такая харя, одутловатая. Очень характерная внешность. И цвет безошибочный. Свекольный. Огородный пурпур... Это я так самосовершенствовался. Но таки женился потом. Жена хоть и младше меня на 8 лет, но умнее на 10. У неё есть цель в жизни - иметь семью. Детей отрастить. У меня теперь тоже. Правда я, как и всякий пидарас, отлыниваю порой, но до глубоких трещин дело не довожу. Вот есть у меня один друг - тоже хороший пидарас, яркий такой. Блестящий пидарас. Не то чтобы совсем бриллиант, но на фианит тянет. У него цель - карьера. Вообще он как боеголовка СС-20 - может преследовать до 20 целей. Но главная - карьера. Бабу красивую трахнуть - тоже цель ничего себе. Люблю его. Так у него жён было уже целых три штуки. И от каждой по дочке. И по званию заслуженного пидараса России. Это звание каждый разведённый мужик гордо уносит с собой из дому. Вместе с чемоданом шмоток. Каждый российский мужик, ясное дело. В Канаде там или в Штатах, всё ещё хуже. Там бабы - порох. Там, если ты развёлся, ты не просто пидарас а вообще полное гавно. Убийца, изверг, Гитлер, Кащей и Малюта Скуратов. Абсолютный злодей. Дьявол. А наши бабы - добрые. Пидарас ты и всё тут. И пошёл на хуй, чтобы я тебя больше не видела. Да, так этот мой друг - я ему завидую. Он может и без семьи. Если семья входит в конфликт с его основной целью - он просто разводится и всё. И идёт к цели недрогнувшей рукой. А другой рукой придерживает на груди очередное почётное звание. Чтобы следующая видела и готовилась. Ничего не боится. А я - боюсь. Я вообще всего боюсь. Смерти боюсь, боюсь что жена разлюбит, что дети вырастут обормотами и бестолочами. Боюсь что с работы выгонят - но и хочу этого одновременно. Сейчас я на работе сижу и ни хуя не делаю . Ну может делаю, но мало. Вот эту самую исповедь я пишу на работе. А Бен - мой непосредственный босс, косится на меня и думает наверное - Ну что этот пидарас там строчит? Нет чтобы делом заняться! А мне вилы. Знаю - надо напрячься и заставить себя и всё такое. Но вилы. Сколько я ни сделаю, сколько багов ни найду я в нашем убогом драйвере, сколько карт ни перепробую - памятник мне не поставят. Хуй с ним, с памятником, даже зарплату не повысят. И надо бы уйти - но работу лень искать. Мне и здесь приятно - тепло и сыро, как тому ужу у Горького. Бен мой - тоже ни хуя не сокол. Тоже уж. Только толще и длиннее. Больше знает. Но работать тоже не хочет. И ему надоело. И ему памятник не поставят. Бен - умный и рассчётливый пидарас. И толстый. Всё пытается похудеть, но никак не выходит. Да и как похудеешь если сидишь целый день на работе перед компом, жрёшь и пьёшь перед компом, потом приходишь домой и опять к компу садишься. А когда человек начинает жрать у компьютера - это кранты. Можно тонну сожрать. Сидя за обеденным столом ни за что столько не съешь. А тут блин сидишь и мечешь и мечешь а потом вдруг ловишь себя на том что уже и на экран нету силы смотреть. А смотришь на своё вздувшееся пузо и рыгаешь как бегемот. Так, что смазливая итальянка Ева из соседнего кубикла посматривает в твою сторону и презрительно морщится. Я бы ей вдул, между нами говоря. Но не вдую - боюсь. Только храбрые достойны красавиц. Есть конечно бабы, которые не против того, чтобы я им вдул. Но они не красавицы. И мне их не хочется. У Бена с женщинами никак не ладится. Недавно ушла от него одна. Уж он горевал... Целых две недели горевал - а это много, согласись. Слишком уж он жирный. А бабам ведь тоже хочется чтобы не совсем был хреновский мужик. Ну ладно он пидарас - где другого взять, но если он ещё и жирный пидарас... Тогда плохо. Тем более если она сама ничего так. Я тоже был жирный. 100 килограмм весил. И вот что удивительно, в то время, я себя пидарасом не считал. Я тогда думал что все вокруг пидарасы - а я один хороший. Штаны покупал 38-го размера. У нас тогда был очень популярным вид спорта под названием "наказать китайцев". Шли мы всей толпой в китайский буфет и сжирали там столько, что хозяева наверное волосы рвали на голове. Мы с женой недавно проходили мимо этого буфета - он в большом упадке. Мне тогда казалось, что раз уже заплатил - надо сожрать как можно больше. Выходя из этого буфета я обычно пошатывался. И дыхание было очень поверхностное. Потому, что желудок занимал три четверти грудной клетки. И всю брюшную полость. Ну и разжирел. Жадность, понимаешь... Неотъемлемое свойство каждого пидараса. Теперь-то я столько не жру. Не то чтобы жадности у меня поубавилось - просто из двух зол выбираю меньшее. Лучше быть голодным и худым чем сытым и жирным. Легче. Спина не болит. Желудок не мешает засыпать. Коленки не ноют от лишних 20 килограмм. Становлюсь рассчётливым ... ну, ты понял. Когда-то я любил петь. Когда только научился. Не то, чтобы я пел как Пресняк или там Киркоров. Но ничего так, братве нравилось. Пел разную лабуду дворовую и Высоцкого пел и Машину и вообще всё что тогда пели. Розенбаума там.. Свои песенки начал писать - взалкал славы. Короче пел себе и пел. Просили - пел. Не просили - тоже пел. Никто не жаловался. Но потом доминанта моей личности и над этим приобрела контроль. Я стал выёбываться. Знаешь таких мудаков - его просят - сгоняй чего нибудь, а он начинает - ну что же мне спеть?... С таким задумчивым видом как будто только что приехал с гастролей по Европе и неторопливо перебирает в уме свой звёздный репертуар, пока музыканты настраиваются. - Ну спой вот это! - А я это забыл. - Ну спой тогда вот то. - А то я ещё не разучил. - Ну спой что хочешь! - Да я что-то не хочу сейчас петь. (На самом деле хочу, но ещё больше хочу чтобы меня поупрашивали - чтобы я почувствовал себя великим! Пидарас такой...) Наконец он решает что ему спеть и начинает тщательно настраивать гитару. А настроив - забывает слова. Пидарас. Это диагноз товарищи. Вот такой вот я был. Уму не постижимо - как меня друзья терпели. Золотые люди. Ангелы. Сейчас я не такой. Я хватаюсь за каждую возможность спеть на людях, но поезд, блядь, уже ушёл. Да и певец во мне пожух. Съёжился так. Боюсь (это одна из моих фобий) совсем сдохнет. И начнёт вонять. Поэтому беру иногда гитару и бренчу и пою свои старые песенки. И всякое-разное. На тусовках в рок клубе нашем выступаю иногда. На сборищах КСПшников. На слётах. Но всё кажется, что горения уже нету. Приходится бензин подливать. Рефлексии пидараса. Тоска пидараса по былому. Очень распространённые чувства. С кем ни заговори - любой тебя поймёт. Хорошо когда много кругом пидарасов. А их всегда много. То бишь нас. И глядишь так вокруг и кажется что быть пидарасом - это ваще почётное дело. Если не мы - то кто? И когда видим человека который ну никак не подпадает под определение, то уже и недовольны, но не виновато недовольны - типа - Эх, обскакал!... А свысока так недовольны. Типа - ну хули пырхаешься! На витрину работаешь! Лучше других хочешь казаться! Что обидно - пидарасом его не назовёшь. Нельзя ведь ронять честь ордена. Пошёл он на хуй. Подумаешь, орёл! А сам всё слежу краем глаза - ну сейчас подскользнётся и ногу сломает! Или хоть гриппом бы заболел - уже хлеб! Эх ма... Зависть слепых к зрячему совсем не то чувство что зависть слепых к одноглазому. Одноглазый хоть и выёбывается - но знает! Один глаз уже потерял, может настать черёд другого. И тогда - милости прошу к нашему шалашу! А зрячий - мудак - думает что так и должно быть. И что по другому не будет. Вот сука! Помог через дорогу перейти? Всё равно сука! Что-то желчи уже не осталось. Наверное всю истратил. Это у Салтыкова-Щедрина, сколько же было желчи? Море! Вообще не кончалась. Пидарас... Свой парень. Так и что же ты думаешь мне остаётся? Нет, это я не совета спрашиваю - вот ещё, буду я у тебя совета просить. Надо работать над собой. Полный контроль. Разбить внутреннего пидараса по секторам и методично, сектор за сектором изничтожать. Составить план работ, проэкт, чертёж, расписание... Я прямо чувствую как пидарас во мне приходит в ужас. Бледнеет весь. Так бледнеет, что становятся видны линии, которыми я его разбивал на сектора в прошлый раз. Не ссы в компот, там повар ноги моет! |